Охота на компрачикоса - [9]

Слушай, тезка, в жизни я такого страха не испытывал! Я ее палкой лыжной тыкаю, а мичман ее на мушке держит, представляешь картинку? Такой вот сверхъестественный случай. А главное — все три пули прошли. Первая ей бок пробила, насквозь — дыра с той стороны со стакан была, а из двух других одна в грудь попала, а вторая ей челюсть оторвала, нижнюю. Так что съесть она нас уже не смогла б, даже если б достала, но перетрусили мы — насмерть!

— Да, жутко интересная история, — согласительно кивнул Алексей. — А правду говорят, что если вывезти новоземельскую лайку на большую землю, то она обязательно помрет, не выдержит благоприятных условий жизни?

— С собой многие забирали, привыкаешь же к ним, но слышал я, что приживаются они и в самом деле, плохо. Бомжи, говорят, тоже от бани мрут. Так что если не на севере, то долго не живут. Да и живность всякую едят — не отучишь.

— Они большие, на лаек совсем не похожи, — решила поучаствовать в разговоре Света.

— Ты же видел обыкновенных лаек, у вас-то они есть? Или по телеку покажут, хаски там или самоедов, выращивают их где-то за границей. Там, где снега нет! Или в Москве. Небольшие собачонки, правда? А охотничья еще меньше — что ей белку облаять? Но там же — слоны, буцефалы шерстистые.

— Они на медведей больше похожи, — опять поучаствовала Света.

— Есть такой закон природы, — теперь решил поумничать и Алексей, — что чем дальше на север, тем больше размерчик. К примеру: уссурийский тигр больше чем бенгальский, а русский медведь больше чем кавказский.

— Мамонт больше чем слон, — вставила верную женскую мысль Света.

— Да, — согласился и с этой мыслью Алексей.

— Может быть, — задумался о законах природы тезка. — Там такие псы бывают, ничуть не меньше сенбернара, а ты видел, как эти сенбернары ходят? Вот-вот развалятся, и глаза, как у алкашей. А наши… крепкие, лобастые. Был у нас пес по кличке Пират, рыжий, одноухий, весь в шрамах. Так он один мог белого медведя держать. Бегает вокруг и за задницу кусает. Я вот подумал — а не подарить ли миру новую породу, "островная лайка" называется? Так получается, что это единственная собака, живущая в естественных условиях.

— Кроме динго, — поддержала селекционную мысль мужа Света.

— Ну, вы решайте, пока, — Алексей встал из-за стола, — а я пойду, организую новую кружечку, и затем мы подумаем о родословной. Если, конечно, не соберемся вброд перейти Куру. Света, ты не против?

Она кивнула, соглашаясь и с новой кружкой и с форсированной Курой. И в самом деле, о чем же еще говорить простым полярникам теплой ночью на Кавказе? Конечно же, о севере. А на севере? Конечно же, о юге и о голубом, а не свинцовом море. А на работе? Конечно же, о женщинах. А с женщиной? Конечно же, о работе, с упоением выдавая секретнейшие "тэ-тэ-ха" последнего, наисовременнейшего танка или самолета. Тем временем добрый пес — причина случайной темы, все так же тыкается влажным носом в незнакомые колени.

Явились новое пиво и новая пена, а гуманитарий-лещик, жертва сравнений, перевернувшись на другой, уже съеденный бок, уставился в ночное небо соленым глазом философа-пессимиста, в сотый раз пытающегося примирить чужую свободу и волю.

Алексею видно, что дружная компания туристов-альпинистов, решив поразмяться, принялась за танцы. Сергей, оставив скучать д`Артаньяна-Кешу, увел у него Людмилу, и теперь ловко и весело кидает с руки на руку ее легкую стройность. Игорь и Лена танцуют солиднее — партнеру довольно трудно увернуться от ее груди, а прижать покрепче он не решается. Стеснения нет, но и наглости тоже. В отличие от симпатично быстрой резвости Людмилы, полностью зависящей от сильных рук партнера, движения Лены свободны и красивы — она позволяет себя вести. Кроссовки, шорты, футболка с капюшоном, сильное тело, слишком прямая спина и гордая шея придают ей излишнюю мужественность, несалонность, что несколько портит ее в танце. Но если представить ее в платье, то королевой бала станет именно она. "Песнь Валгунты" — пришла на ум заблудившаяся в глубинах памяти фраза. Бесспорно, Алексею очень нравится эта девушка. И не только ему — множество глаз выделяют из танцующих пар именно ее, а светлый узел тяжелых волос на затылке, как зачехленный стяг, ждет своего часа и ветра.

* * *

3.

Утро. Инструктор — типичный абрек, лысый и бородатый, но почему-то с украинской фамилией, знакомится с группой. Все собрались в залитом солнцем зале, с массой плакатов и стендов на стенах. Пунктиры горных переходов вьются по хребтам, склонам и перевалам из туши, а пронумерованные маршруты совершенно не привлекают паучков, во множестве и без дела слоняющихся по плоским рельефам, а так же чумазым лицам и улыбкам далеко неспортивных и местами нетрезвых черно-белых альпинистов.

Суровый инструктор, составив список подопытных, разделил разношерстную компанию на немощных матрасников и тех, кто все же согласен передвигаться на своих двоих по пересеченной местности. Так же он поведал, а его внимательно выслушали, о непременной и, как правило, неприменяемой технике безопасности, и о том, как он презирает матрасников, но не будет мешать их неподвижному отдыху, как он сожалеет, что отменен многодневный переход через перевал и что к морю все поедут на автобусах, и что он очень сомневается, разрешат ли пятерке отважных альпинистов пройти по старому маршруту — в горах сейчас неспокойно. Зачем администрации лишние хлопоты и чужие похороны? Но все может быть, и если добро будет получено, то он с удовольствием ушел бы вместе с ними, а не потел бы всю ночь в мягком автобусном кресле.