Охота на колдунов - [16]

  - А ты откуда знаешь? Жрецы ведь воевать отказались, но в городе остались не только все жрецы нашего храма, не только беглецы из дотла разоренных селений, - похоже, Альберт любитель поболтать, - но и две ʼвысших жрицы, Анна и Изабель урожденные Пóлеон вдруг будто из ниоткуда в пределах стен появились. У нас вот уже год никого из ʼвысших не было. Да и въезжают они всегда с помпой. А тут... Может, потому нас до сих пор не атакуют ханские, боятся, что жрецы передумают?

  'Они здесь! - сердце Клевоца вмиг начинает биться быстрее. - Не иначе волшбой перенеслись, - припоминает он любимое сказание деда, о Вильке-быстром, убийце жрецов, - но повторить это они в ближайшие полгода не смогут, слишком сложное заклятие. Вильк их так и подловил'.

  - А может, - отвечает Белову вопросом на вопрос Дан, - не хотят коневоды вылавливать врагов по лесам, ждут, пока все в 'столице' провинции соберутся, чтобы прихлопнуть одними ударом либо всех сразу к сдаче принудить? - но тут разговор прерывают.

  Грохоча по городской мостовой, к выезду за стены приблизилась карета в сопровождении нескольких крытых возков. Ярким желтым цветом бросается в глаза вычурный, сложный, непонятный рисунок на дверце, напоминающий герб. Но это не герб, это лишь купеческая спесь, эмблема богатого рода, которой император так и не позволил стать гербом.

  Северяне, накануне посвященные в замысел Клевоца, поспешно выстраиваются поперек ворот, выставив копья. Местная стража недоумевает, но не вмешивается.

  - Дорогу, дорогу привилегированному купцу! - кричит возница, но направить лошадей на вооруженных людей не смеет.

  Из колымаг вываливается несколько человек в кожаных куртках и при коротких мечах, смотрят на северян, на стражников, а затем старший открывает дверцу кареты. Оттуда выходит маленький, тщедушный на вид человечек в темном камзоле. Один из самых уважаемых в провинции негоциантов и цеховых старейшин - а это он и есть - бросая внимательные взгляды по сторонам, приглаживает чахлую темную бороденку и, мгновенно вычислив в Клевоце и Дане вожаков, устремляется к ним прямо сквозь копейщиков. Его пропускают - уже то, как он держится против строя северян (каждый вдвое больше купца) внушает уважение.

  После приличествующих случаю взаимных представлений и заверений в совершеннейшем почтении негоциант в беззаботной манере горожанина интересующегося погодой спрашивает:

  - Твоя милость, а надолго ли перекрыт выезд из города?

  - Он вовсе не перекрыт, - хитро улыбается Клевоц, - просто ни в одном изводе законов не установлено, что держатель в случае осады не может кого-либо привлечь для защиты города. Разве что кроме жрецов.

  Похоже, они недаром шли всю ночь. Уже нашелся один богач, откладывавший бегство из города, прочь от ужасов осады на последний момент. Но Клевоц понимает, что с его стороны, вероятно, сработал не расчет, а совпадение с попыткой попробовать северян на зуб. Купец просто не хотел далеко отъезжать, похоже, ему намекнули, что вечером северян отправят восвояси. А утренний выезд - из осторожности, на всякий случай. Да, северяне не ожидали, что императорские указы уже до такой степени не выполняются в провинции. Все изменилось слишком быстро. Тем более что ехали помогать местным, а если и руководить, то временно.

  - Но твоя милость не собирается останавливать торговлю? Я, например, еду договариваться о поставках в город оружия... - это был сильный ход, но тут супруга купца не выдержала и высунулась из кареты поинтересоваться, почему остановка столь продолжительна.

  А Клевоц после боя как раз растерял весь свой задумчиво-мстительный настрой и - даже скорее из любопытства, чем трезвого расчета - не упустил случая посмотреть, как выглядят женщины богачей. На юге он еще ни одной такой не видел. Наследник Холма быстрым шагом поспешил к ней, вынуждая почтенного негоцианта семенить следом.

  Не случись поход на Фойерфлах, Клевоц - как это сделали все его одногодки - вернулся бы домой сразу после первого боя. А там, есть кто на примете или нет, - сразу же женитьба на северянке. Ибо даже единожды проверенному кровью уже негоже ходить неприкаянным неудачником, он должен продолжать свой род в сыновьях. Но ежели у всех, кому следует, есть по хранительнице очага, настает время дозволенных излишеств. Можно взять вторую женщину, не в жены, конечно, нет, но той, которую бы на юге назвали наложницей или рабыней (а на Севере свои особенности и прозвания). За право на нее платят выкуп воинскому кругу, в счет которого справляют броню кому-либо из беднейших, по жребию. Это право полагают благом для Севера: больше женщин, больше сыновей - будет кому погибать в грядущих войнах.

  Дородная матрона, блистающая роскошью тяжелых украшений и ярким тяжелым платьем, смерила мальчишку оценивающим взглядом с головы до ног - она еще не знала, кто он такой, но полный латный доспех может себе позволить носить далеко не каждый. Из глубины кареты, прикрываясь веерами, выглядывали две привлекательные девушки.

  'Неплохо бы одну такую домой умыкнуть, - задержал взгляд Клевоц, но веера в руках тут же натолкнули на неожиданно взрослую мысль, - а хозяйство-то вести как следует, пожалуй, не сумеет, намаюсь, пока приучу. Уж лучше найду кого-нибудь попроще'.