Охота на императора - [16]

– Вот видите, Георгий Саввич, в нашем деле требуется осторожность, – Лузгин поднял банку так, чтобы рассмотреть донышко, покрытое по всей окружности рифленым рисунком. Такой же рисунок отпечатка виднелся на подоконнике – банка долгое время стояла именно там. Еремин сообразил это моментально, только капитан глянул в ту сторону. Лузгин аккуратно поставил банку на пол, после нагнулся, чтобы уловить запах.

– Холодно. Слишком холодно, не пахнет, – Лузгин коснулся поверхности маслянистой жидкости мизинцем, после чего решился её попробовать.

Моментально ощутив жгучий вкус, капитан, глядя на своего нового напарника, бесстрастно констатировал:

– Наша барышня любит не только эклеры… Это нитроглицерин.

Глава V Инженер

Ретроспектива. Март 1876 г. Усун. Китай.

– Алекс! Чёрт возьми! У меня больше не осталось терпения! – Генри Харрис в порыве злости сорвал с себя кепи и с силой его бросил оземь.

На фоне восходящего солнца, только что заботливо бросившего свои лучи на громадные прямоугольники рисовых полей, расчерченных прямыми линиями грунтовых дорог, долговязая фигура худого англичанина отбрасывала неестественно длинную тень.

Низкий звук умирающего парового механизма, что использовался для перемещения породы и колотого камня, возвестил об остановке работ по возведению насыпи под железнодорожный путь. С каждой минутой простоя невиданной, дышащей паром, скрежечащей металлическими членами машины, лицо Генри Харриса становилось все мрачнее. Сзади прокладчики пути приблизились уже ближе, чем на милю. Караван буйволов, запряженных одноосными тележками, равномерной цепью тянулся в сторону, откуда возили камень. Насыпь, в которую погонщики скидывали груз, грозила через пару часов превратиться в громадную гору.

– Мистер Харрис, дайте мне тридцать минут и не останавливайте волов… – русский инженер, к которому гневно обратился Генри, не имел ни малейшего отношения, ни к работоспособности парового механизма, ни к организации работ.

Смотритель Харрис получил две недели назад от совета директоров компании «Jardine Matheson & Co» чрезвычайные полномочия в части руководства строительством во имя достижения поставленной цели. На 30 июня уже были запланированы торжества по поводу запуска первой в Китае железной дороги, связывающей Шанхай и Усун.

Всего-то шестнадцать миль, но они были первыми в истории этой страны. На прохождение оставшихся трех миль у Харриса оставалось немногим более месяца. На кону стояла его репутация и карьера, над которыми он сам бился многие годы, несмотря на возможность воспользоваться покровительством дядюшки, занимавшего в Лондоне высокий пост.

– Well, Alex… – почему-то Генри интуитивно доверял этому странному русскому, появившемуся в конторе почти год назад. [13]

Тогда соискатель должности инженера-геодезиста, представившийся Алексеем Буржановским, вид имел совершенно не презентабельный. Осунувшееся, сероватого оттенка лицо, потертое на лацканах пальто и, поношенное кепи английского типа. Поначалу странного русского никто всерьез не воспринял – острого недостатка в кадрах компания не испытывала. Лишь после того, как он в присутствии кого-то из канцелярии почти непринужденно заговорил с уборщиком по-китайски, его, предварительно убедившись в квалификации, определили в геодезическую службу. Длинную фамилию и непривычное имя клерки сократили до «Алекс Бурдж», что полностью устроило и даже порадовало нового сотрудника, полностью отдавшегося новой работе и борьбе с мошкой, в изобилии водившейся в это время года на рисовых полях в дельте великой «Длинной реки» – Янцзы.

Не злоупотребляя терпением своего супервайзера, Алекс, быстро спустился с насыпи, и, перепрыгивая с кочки на кочку, добрался до погонщиков волов, перекинувшись с их десятником несколькими словами. Пока Генри на повышенных тонах требовал от механика, убеждавшего его вчера, что машина в идеальном порядке, принять меры к экстренному устранению неисправности, погонщики, крича один другому, передали по колонне какое-то сообщение.[14]

– Я гарантирую! Если отсюда, – Генри указал на трубу парового механизма. – Если отсюда в течение часа не пойдет дым, и это чудовище не оживет, ты у меня с кайлом сдохнешь на этой стройке!

Погрузившийся по пояс в нутро железного зверя механик расслышал только последнюю часть угрозы. Так происходило каждый раз, когда новая машина ломалась. Во всем мире это был чуть ли не единственный экземпляр, способный делать экскавацию грунта.

– Алекс! Что происходит?! – Генри, спустя четверть часа обнаружил, что вдоль каравана волов быстро, практически бегом, двигалась шеренга из нескольких сотен китайцев в войлочных шапочках с плетеными корзинами за спиной.

Крикнув несколько слов их главному старцу, который появился возле насыпи в первых рядах, Алекс тут же отчитался перед супервайзером:

– Триста человек помогут нам не остановиться. Старейшина Ли командует этим людом, так что мы можем быть спокойны. Спустя шесть часов, когда эти устанут, им на смену придут новые.

Вокруг будущей насыпи железной дороги развернулось грандиозное движение. Какая-то неведомая сила (это был старик Ли) организовала разделение труда, поставила старших на каждом участке и контролировала происходящее, находясь рядом с русским инженером. На некоторое время цивилизация паровых машин, парализованная разрывом масляного шланга, была вынуждена отступить и признать совершенство древнего китайского способа выполнения поставленной задачи. Дисциплина и организованность, плюс нужное количество исполнителей, создавали эффект волшебства, перемещая битый камень в нужное место в нужные сроки.