Охота на императора - [108]

– Пушек у нас восемь. Но как вы себе представляете, мистер Харрис, пальбу по иностранному гражданскому судну? Я бы не хотел, чтобы этот день стал последним в моей карьере. «Альбион» – сторожевое судно. Стать причиной войны – это не наша миссия, – капитан разговаривал так же размеренно и спокойно.

– Этот день точно станет последним в вашей карьере, если вы не выполните приказ. Какими средствами – для меня не важно. Это вы командир корабля!

– Через час с четвертью, если француз идет прямым курсом, мы их нагоним. Палить я не имею права.

– Да что хотите делайте! – зрачки Генри расширились, нижняя губа выпятилась вперед, выражая ярость. – Хоть на абордаж берите! Дайте мне этого пассажира!

Через сорок пять минут, вопреки расчетам, «Альбион» наткнулся на дрейфующую в водах пролива «Жозефину». Сигнальные фонари покачивались в такт низкой волне, на палубе было замечено некоторое оживление.

– Чёрт побери! Это английский сторожевик! – разъярился Брюне. Что ему здесь нужно? – капитан высунулся через квадратный иллюминатор по пояс с левого борта.

– Отчаливай! Убирайся быстрее! Мы уходим! – кричал Брюне своим компаньонам-контрабандистам, доставившим ему груз лучшей шерстяной ткани. Перегрузка заняла всего-то четверть часа, и все шло по плану, но тут из темноты появился английский военный корабль.

– Машина, полный ход! – заорал капитан Брюне, ударив три раза в гонговый телеграф. – Лево руля!

«Жозефина» прославилась именно благодаря скорости своего хода и отчаянному капитану. Переложив штурвал круто влево, Брюне заставил корабль накрениться. Такой маневр англичане расценили, как нежелание подчиниться команде к досмотру.

– Какого черта? – Рычал Брюне, непрерывно вращая штурвал. Пассажиры в салоне крепко схватились за поручни, не понимая, что происходит с судном в спокойном море. – Это мой корабль! Это открытое море! Это мой товар!

«Альбион», все же, был кораблем военным и в резвости не уступал ни одному торговому судну. Заняв позицию по правому борту «Жозефины», шлюп приближался все ближе, грозя своим металлическим бортом разнести её в щепки.

– Ах ты, кусок горелого бифштекса! Ты что надумал, сын проклятой прачки? – Брюне понял, что его заставляют застопорить ход, но сдаваться был совершенно не намерен. В нем проснулся азарт несостоявшегося военного моряка. – Хвост тебе от селедки, а не «Жозефину»!

– Мы его так не остановим! – кричал Генри на капитанском мостике почти в ухо командиру, сохранявшему поразительное спокойствие.

– Вы мне мешаете, мистер Харрис… Лево руля… Еще лево…

– Думали меня к островам своим загнать? А вот вам бочку дегтя на голову! – Брюне резко крутанул штурвал вправо, опасно приблизившись к английскому шлюпу. – А? Как тебе?

– Командир, он нас атакует? – Генри схватился за поручень, чтобы удержаться.

– Мистер Харрис, почтовый корабль не может атаковать британский шлюп. У него нет на борту никакого вооружения, кроме личного пистолета капитана, – ответил командир. – Лево руля!

Борта заскрежетали сорванными заклепками, у «Жозефины» по палубе покатился груз, из пассажирского салона раздались панические возгласы вперемежку с искренним криком ужаса.

Свисавшие над бортом «Альбиона» шлюпки раскачивались, словно елочные игрушки на привязи и с той, что располагалась ближе к капитанскому мостику, сорвало тент. Старик Ли в своих темных одеждах резко выделялся на фоне окрашенной в белый цвет шлюпки. Китаец тут же был замечен с мостика.

– Посторонние на борту! Арестовать! Сюда его! – громко скомандовал командир.

Несколько матросов под началом боцмана ринулись к шлюпке и самый резвый из них ловко, словно обезьяна забрался на шлюпбалку и спрыгнул прямо на китайца, обрушив на него всю мощь своих кулаков.

Уже через минуту матросы скрутили неизвестного старика, из носа которого текла кровь и волокли его по палубе. Старик Ли не пытался сопротивляться, а лишь все время смотрел в сторону мостика. Китайца полностью устраивало, что его тащили в сторону рубки. Матросы приближали его к цели. Главное, о чем он сейчас думал – это как не выронить трость, в которой была спрятана трубка.

– Что происходит? – на мостик «Жозефины» ворвался Лузгин. Он успел погрузиться в глубокий сон, но последние события не позволили ему насладиться образом обожаемой супруги, появившейся ему в сновидении.

– Происходит английский маневр! Сейчас я его… – Брюне опять отбил три удара в машинное отделение, но ничего больше из котла выжать было невозможно. – Какая прелесть! Какой шарман! Так они еще не поступали!

– У вас есть оружие? – громко спросил Лузгин.

– У меня есть, у вас – нет, – заявил Брюне, вращая штурвал. – Отличная идея!

Француз распахнул форменный сюртук, обнажив кобуру. Толкаться надумал? У меня тоже пушка есть… Брюне взвел курок и, не целясь, пальнул в сторону капитанского мостика английского шлюпа.

Стекло слева от Харриса обсыпалось полностью. Пуля прошла гораздо выше. Генри её даже не заметил, но командир дырку в потолке оценил как нападение на корабль Её Величества. Теперь руки его были полностью развязаны:

– Право руля. Отходим.

– Ага! Трусы! Вы сильны только стаей! Как вас старик Брюне своим револьвером победил! А? Что скажешь, дружище? – француз в запале ударил адъютанта по плечу.