Охота на императора - [104]

– Вахтенный трапа! – зычно рыкнул капитан Брюне. – Сколько пассажиров поднялось на борт?

– Тринадцать человек, капитан! – отрапортовал юнец, стараясь сделать свой голос как можно более грубым.

Брюне достал хронометр, в темноте присмотрелся к стрелкам. До отплытия оставалось четыре минуты. Не хватало единственного четырнадцатого пассажира.

«В случае задержки прошу ожидать в меру возможности» – вспомнил капитан фразу из письма Подгорского. Легко сказать! Застрянешь на причале, плати портовый сбор, не примешь груз в море – тоже плати, а сколько этот незнакомец даст? В конце концов, Подгорский не такая уж и большая шишка.

В свете спички, которой капитан разжег табак в трубке, полицейский снизу разглядел его косматые брови:

– Жозефина! Вам отчаливать!

– Еще несколько минут, офицер! Котел набирает давление! – прокричал в ответ Брюне.

Полицейский уж было согласился, но человек в длинном плаще, стоявший рядом, принялся бурно размахивать руками и что-то требовать.

– «Жозефина», отчаливайте! Освобождайте причал! – прокричал полицейский.

Сделав несколько глубоких затяжек, капитан Брюне перегнулся через поручни, чтобы, насколько это возможно, осмотреть пристань, на которой находились лишь три портовый рабочих, два констебля и высокий, худой человек в плаще.

«Черт с вами, отчаливать, так отчаливать…» – пробурчал расстроенный Брюне. Мысленно он уже расстался с деньгами, что обещал ему в письме Подгорский.

– Эй! Причал! Отдать швартовы! – скомандовал Брюне работягам, тут же принявшимся бодро скидывать петли со швартовой бочки.

На берегу констебли, словно извиняясь, показывали высокому джентльмену бумагу и что-то доказывали. Капитан Брюне не мог слышать их разговора, он уже поднимался на мостик, но интуиция ушлого контрабандиста подсказывала, что речь идет о том пассажире, которого он ждал.

– Мистер Харрис, – один из констеблей уже начинал злиться на джентльмена, который оторвал их от ужина для проверки посадки на «Жозефину». – Абсолютно точно! Даже и близко не было пассажира с такими приметами. Вы всех видели сами!

– Мог ли он пробраться на борт заранее? – Генри Харрис продолжал терзать констеблей своими вопросами.

– Это исключено, мистер Харрис. Трап для посадки опускается в присутствии портовых служб. Мы с вами видели абсолютно всех, кто поднялся на борт.

Племянник лорда Клиффорда напряженно раздумывал, какой текст он должен сейчас отправить дяде в телеграмме. Если русский не на корабле, то он должен где-то затаиться. А может быть он и вовсе не добрался в Саутгемптон и до сих пор отсиживается в посольстве? Мог ли лорд ошибиться в своих предположениях? Да конечно, мог! Стоило ли устраивать эту облаву, если проще всего следить за посольством.

Метрах в двадцати от беседовавших с Харрисом констеблей в зарослях кустарника зашевелилась едва заметная тень. Старик Ли, присев на одно колено, поднял плечо, согнул левую руку в локте и осторожно положил на неё духовую трубку. До этого момента он не позволял себе шевелиться, даже дыханием боялся спугнуть свою цель, настичь которую стоило таких усилий.

Сутулая спина Генри Харриса постоянно двигалась – он переминался с ноги на ногу, а потом и вовсе сделал несколько шагов вправо. Теперь его заслонял констебль в своем высоком шлеме с кокардой. Несмотря на почтенный возраст, китаец отличался отменной остротой зрения, но, не смотря на это, выстрелить отравленной иглой он не решился. Попади сейчас она в полицейского – начнется шум, сбегутся люди, и его жертва поймет, что этот шип предназначался ему. Накинув на голову капюшон, старик Ли отступил в темноту, продолжая следить глазами за своей целью.

– Швартовы приняты! – доложил вахтенный матрос на «Жозефине».

– Лево руля. Малый ход, – Брюне отогнал от себя неприятные мысли, выпустив кольцо сизого дыма.

Констебли на берегу, заложив руки за спину, наблюдали за отправлением французского почтовика.

– Капитан! Шлюпка по левому борту!

Брюне в три шага преодолел расстояние от штурвала, возле которого он находился до левого ограждения мостика. Человек, находившийся в шлюпке, сушил весла и встал почти в полный рост, широко расставив ноги, чтобы не упасть от качки. Руками он делал какие-то знаки в сторону мостика.

– Самый малый ход! – скомандовал француз. – Отдать трап по левому борту!

Жюль Брюне уважал рисковых людей. То, с каким пристрастием полисмены разглядывали его пассажиров, заговорщицкое письмо Подгорского и неожиданно возникшая шлюпка, всё говорило французу лишь об одном – этому человеку очень нужно уйти с острова незамеченным и его преследуют. Ну, а раз так, то почему бы не помочь, если англичане – его враги.

Повиснув на веревочном трапе, Лузгин оттолкнул ялик ногой и ловко забрался на невысокий борт французской шхуны.

– Капитан Брюне? – Адъютант, довольный своей удачей, поставил на палубу саквояж и по-военному одернул свою клетчатую куртку. Ловкость, с которой внезапно появившийся пассажир забрался по трапу, его манера обращаться с одеждой как с мундиром не ускользнули от цепкого взгляда французского капитана.

– Я так понимаю, обычным способом попасть на борт вам не позволяют обстоятельства. Эти господа за вами? – Брюне кивнул в сторону правого борта, за которым находился причал и полисмены.