Охота на Горлинку - [14]

— А второй раз, когда сообщила про облаву?

— А если бы тебя поймали и выпытали про ту ночь? Где бы я сейчас была?

— Ага, понимаешь, связаны мы с тобой теперь одной веревочкой. Советы тебе не простят того, что ты сделала. В Сибири сгниешь. У нас же, — опять перешел он на возвышенный тон, — национальной героиней станешь. Центральный провод там, за кордоном, про тебя узнает. Наши поэты вирши о тебе будут писать…

Странный это был разговор. Глухой ночью, за зашторенными — чтобы и полоска света не пробилась — окнами, жестокими угрозами и сладкими посулами вербовали националисты в банду молодую учительницу.

— Тебя мы не убьем. — Стафийчук пренебрежительно махнул рукой: мол, на кой ляд нам твоя смерть? — Но ты такой жизни тоже не порадуешься. Детей, говоришь, любишь? Як цуценят перестреляем твоих учеников в случае чего…

Мария бессильно опустилась на стул. Она не сомневалась — такие перестреляют и детей.

Стась не случайно так настойчиво добивался согласия Марии. В последнее время его банда попала в отчаянное положение. Ее сильно потрепали истребительные отряды. Облавы следовали одна за другой. После каждой кого-нибудь недоставало в их рядах. А пополнения ждать неоткуда. По подпольным каналам связи шли из-за границы оружие, деньги, пропагандистские материалы. «Боевиков» же предлагалось вербовать «на землях», то есть на территории Украины. Только люди не хотели идти к националистам. Так прямо в лицо и говорили бандеровцам: «Краще смерть». Некоторых убивали. Другие сами брались за оружие — вступали в «ястребки».

Стафийчук знал: в окрестных лесах отсиживаются, притаились мелкие группки националистов, давно уже превратившихся в обыкновенных грабителей с большой дороги. Но связи с ними не было. Трудно стало бандеровским курьерам пробираться тайными тропами: их ненавидело население, вылавливали сельские активисты, без лишних слов волокли в милицию. Совсем недавно провалился один из самых надежных «мертвых» пунктов. И почему? Ребятишки высмотрели…

А связь необходима. Не только с краевым проводом (она пока действовала надежно, вели ее опытные конспираторы) — с другими группами националистов. Задумал Стафийчук объединить их, подчинить единому командованию, потому что боялся остаться проводником без провода, командиром без солдат, загнанным волком метаться по лесным буеракам. Нужен был человек, который мог свободно передвигаться по селам и хуторам и вязать порванные нити.

Кроме того, надо было выполнять операцию «Гром и пепел». Центральный провод торопит, что им до трудностей Стафийчука? Стась навел справки: Мария Григорьевна Шевчук действительно закончила педагогический институт, работала под Львовом. Ее родители проживают в Полтавской области, отец — колхозный конюх, мать дома. Живут небогато, ничем не обязана Советам, и нечего ей за них цепляться.

— Все поняла?

Он подошел поближе, чтобы видеть ее лицо. В глазах Марии не было слез, не было и ненависти — смотрели трезво, как смотрит человек, уверовавший в силу другого человека. Стасю это понравилось: «Расчетливая».

— Что надо делать? — спросила Мария. Потом вдруг опять вспыхнула, бросила зло: — А эту ночь я тебе припомню!

— Вот это другой разговор.

Стась облегченно вздохнул, пошутил:

— Будут у нас еще ноченьки впереди, рассчитаешься…

Телохранитель тоже усмехнулся. Нарочитая настороженная дрема спала с него, он захлопал по карманам, нащупывая кисет.

Стафийчук долго и подробно инструктировал Марию.

Под конец, вспомнив, усмехнулся:

— Рассказывали мне, как ты лекцию читала… Талант! Говорят, даже старики заслушались. Правильно! От комсомола не отрывайся, все их поручения выполняй — чтобы никаких подозрений. Нас можешь лаять и хаять как вздумается — не убудет. За колхоз агитируй, лекции читай — надо, чтобы тебе верили.

На прощанье он опять не удержался от патетики:

— Придет время, и твое имя прогремит по всей Украине. Лучшие сыны народа будут произносить его с благоговением…

Телохранитель смачно плюнул на пол. Стась покосился на него неодобрительно и деловито, буднично закончил:

— Твое псевдо — Зоряна…

НЕЖЕНКА, МАМИНА ДОЦЯ

Мария действительно предупредила банду об облаве. Вот как это было. Шел урок. Она не спеша диктовала условия задачи. Белоголовый хлопчик топтался у доски.

— Пиши, Васылько: в селе пятьдесят крестьянских дворов и пять хуторов. Пятьдесят дворов имеют наделы но три гектара пахотной земли. У хуторов — по пятьдесят гектаров. Требуется узнать, сколько пахотной земли в среднем приходится на каждый двор и сколько гектаров земли будет в колхозе, если крестьяне решат его создать…

Васылько стучал мелом, раздумывал над сложной задачкой: спокойный, уравновешенный маленький мужичок.

— Значит, так: перемножаем три на пятьдесят и пять на пятьдесят, потом все складываем… — Он вдруг перестал писать и понимающе протянул: — Эге, так в нашем селе землю еще в прошлом году поделили. Мария Григорьевна, это про нас задача, да?

Мария похвалила хлопчика.

— А теперь узнай, сколько земли будет в колхозе…

— Моя ненька не хочет в колхоз вступать, — подняла руку Наталка Максимчукова. — С татом весь вечер спорят и спорят…

И весь класс принялся живо обсуждать вопрос, чьи родители уже вступили в колхоз, а чьи нет.