Охота на единорога - [31]

Тут в разговор мужчин вмешалась дочь Убейда:

— Позвать Абд-ар-Рахмана? — предложила она.

— Это ее жених, фотограф, — сказал ювелир. — Он журналист, работает на столичную газету. Конечно, он согласится помочь.

— Я ему заплачу, — сказал Сергей, — ста долларов хватит?

— Вполне, — махнул рукой ювелир.

Позвонили Абд-ар-Рахману, но на работе его не оказалось. Оставили сообщение. Фотограф перезвонил сам через два часа и сказал, что сможет приехать к вечеру. Все это время Серж торговался с Убейдом, доведя цену до трех, затем до пяти тысяч. Но ювелир был непреклонен.

Вместо этого он стал рассказывать о событиях двенадцатилетней давности.

— Война началась в среду 16 января 1991 года. Основные действия развернулись здесь в Басре, нашем древнем портовом городе Персидского залива, который являлся оплотом республиканских гвардейцев и самого Президента.

Наши недруги на Западе, особенно в Израиле и Америке называют его тираном, клевещут на него, мол, он травил газом тысячи людей и планировал уничтожить Израиль.

Но когда его сравнивают с борцами против евреев, такими как царь Навуходоносор (древний правитель Ирака и Вавилона) это правда, он такой.

Я слышал, мне рассказывали знающие люди, что древние мудрецы, более 1500 лет назад говорили, что владыка Персии атакует арабскую страну и весь мир, все народы будут в ужасе, арабский царь пойдет за помощью и советом к неверным. Израиль также будет в ужасе…

Название нашего города Басры — упоминается в древних книгах. «Кто это идет из Эдема с грязной одежде из Басры?» — спросил один прохожий, увидев Бога, в образе бойца, возвращающегося с поля битвы. «Я испачкал свои одежды на моей войне с дьяволом в Басре — ответил Аллах.

По многим комментариям в Талмуде, город, упомянутый в этом пророчестве Исаия, это наша Басра. Это означает, что Бог говорил, что сам будет воевать с дьяволом тут. И он будет на нашей стороне.

— Да, — сказал Серж, — некоторые утверждают, что здесь то место, про которое сказано: «Нам вверен был рай, чтоб насладиться; нам дана была заповедь, дабы, сохранив ее, заслужить славу, — дана не потому, что Бог не знал будущего, но потому, что Он постановил закон свободы. Мы обольщены, потому что поддались зависти. Пали, потому что преступили закон. Мы стали нуждаться в Боге умершем, чтобы нам ожить. С Ним умерли мы, чтобы очиститься; с Ним воскресли».

— Трудно все время жить и думать, что живешь в раю, или на месте где он был когда-то. Я все-таки думаю, — ответил ему Убейд, — что прав Омар Хайям, написавший:

«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,

Ад и рай — это две половины души.

— Во всяком случае, — предположил Серж, — потерянный рай — это книга, которую, однажды закрыв, уже очень трудно открыть.

Приехал жених Лейлы высокий худой мужчина лет тридцати с отросшими волосами, торчащими дыбом, словно наэлектризованные. У него был старенький «Никон», штатив и пара небольших софитов. Он быстро все разместил и за двадцать минут переснял фолиант.

Все пошли обедать. Сначала принесли сладости, пахлаву со сметаной, кусочки были посыпаны рубленым миндалем и орехами. Финики, фаршированные яйцом и сахарной пудрой.

— Скажите, — спросил Серж, — нельзя ли сегодня искупаться в заливе?

— До него несколько часов пути, — объяснил Абд-ар-Рахман с улыбкой.

— А я был уверен, что Басра стоит на берегу Персидского залива, — сказал Серж.

— Все уверены. Возможно, лет двести назад так и было, но сейчас море отступила или река намыла землю. Мы иногда ездим отдыхать на озеро Эль-Хаммар, если удастся получить разрешение. Там ведь заповедник.

— Это озеро — все, что осталось от Потопа, — сказал Убейд.

Потом подали рисовый суп-пюре с яичными желтками. Бараний кебаб с луком, перцем и гарниром из фасоли.

— У этого блюда привкус вина, — сказал Серж.

— Так и есть, — объяснил Убейд, — это винный кебаб его варят в масле и вине.

— А что, здесь можно купить вина? — удивился Серж.

— У нас в Басре живет много христиан, они пьют вино и торгуют им. И некоторые мусульмане пьют потихоньку. В моем доме его используют только для стряпни. Но если вы захотите? — сказал хозяин.

— Нет спасибо, — отказался Серж, я вообще почти не пью вина. Так иногда в компании или за обедом.

Наконец подали голубцы по-иракски, без мяса, с фасолью, рисом и пассированным поджаренным на оливковом масле луком.

После обеда Сержа отвели в предоставленную ему комнату, откуда он, наконец, смог поговорить по телефону с Абрамсом, которому сообщил, что задание наполовину выполнено.

— Очень рад, — ответил ему Джордж довольно равнодушным тоном. Если вас не затруднит, позвоните сейчас же Фон Це.

— У них в Японии глубокая ночь, — возразил Серж.

— Ничего, он будет рад, — сказал Джордж.

Серж набрал номер Фон Це, сказанный Абрамсом, телефон долго не отвечал. Потом сонный голос разбуженного человека пробормотал:

— Коно хито ва доната дэс ка? (Кто это) Корэ ва нан дэс ка? (Что это?), комбанва, (добрый вечер)

— Сумимасэн (извините), — вспомнил Серж японское словечко. И продолжил уже по-английски:

— Это Серж Хацинский из Ирака. Я нашел то, что вы мне поручили профессор Фон Це.