Охота на человека - [5]

И произнеся это, нанес Виталию резкий короткий удар в печень, от которого он застонал от боли и присел на корточки.

- Пошли, Алешкин, - окинув его презрительным взглядом, процедил Юрасик. - В СИЗО у нас с тобой разговор лучше получится, я тебя уверяю. Не хочешь по-хорошему, будет тебе по-другому. Встань! Не придуривайся. Пока тебя никто ещё не бьет, пока тебя только гладят...

Он взял его за шиворот потрепанной курточки и легонько подтолкнул к выходу.

В предбаннике никого не было. Видимо, отчаявшиеся мама и Наташа поехали домой. Виталика вывели на улицу. Было довольно прохладно.

По перрону прогуливались равнодушные ко всему пассажиры, ожидая поезда.

Юрасик и дежурный повели Виталия за угол. Там стояла милицейская машина.

- Садись, - спокойно произнес Юрасик. - Ты тоже садись, сержант. Подержишь его...

- А как же здесь? - недовольно произнес дежурный.

- Не болтай, делай, что говорят... Кому ты здесь нужен? Шлюх ловить по перронам, да следить, чтобы лузгу на пол не сплевывали? Тут серьезное дело, а людей, как всегда нет... Работать совершенно некому, черт возьми...

Виталика втолкнули в воронок, и машина тронулась с места. Уже залезая в машину, Виталий заметил стоявшую поодаль Люську, с сожалением глядевшую на него.

... Доехали быстро. Городок Огарков был маленький, все было рядом. Путь их лежал через улицу Виноградную, где и находилась маленькая квартирка Алешкиных. Там сейчас мучалась от неопределенности и ужаса его несчастная мать Надежда Станиславовна. Подумав об этом, Виталик глухо застонал.

- Чего мычишь? - буркнул недовольный сержант. - Рассказал бы все, глядишь, и выпустили бы... А то строишь из себя...

- Я все рассказал, что знал, - тихо произнес Виталий. - Больше мне рассказывать нечего.

- Дело хозяйское. Не пожалел бы потом...

... Подъехали к отделению милиции. Облезлое унылое, ядовито желтого цвета здание... Перед ним загаженный птицами черный бюстик железного Феликса.

- Выходи, Алешкин, - буркнул Юрасик, вылезая из машины. Вытащил из кармана пачку "Парламента", щелкнул зажигалкой, затянулся дымом.

- Погода что-то опять портится, - недовольно произнес он.

- Передавали, завтра сильно потеплеет, - обнадежил его рыжий сержант.

- Правда? - обрадовался Юрасик. - Вот это хорошо. Не люблю я такую погодку... Голова болит...

Виталия ввели в отделение, а уже через десять минут он был заперт в камере.

- Эй! - ощерился на него золотыми зубами лежавший на нарах здоровенный черноволосый мужик. - Компашка все прибавляется и прибавляется. - Вставай, Хорь! - крикнул он. - Привели какого-то фраерка...

На других нарах зашевелилась какая-то хилая фигура, закрякала, зафыркала...

- Кого еще? - прохрипел Хорь и поднял голову. Голова была светловолосая, засаленная, задорно смотрели злые зеленые глаза.

- Здорово, фраерок, - лыбился золотозубый. - За что тебя?

Виталик был не в состоянии говорить. Он как-то нелепо взмахнул руками, беззвучно открыл рот.

- Ты что, немой? - нахмурился Хорь. - Чего клешнями машешь?

- Я не немой, - наконец, произнес Виталий. - Я только что из зоны, год сидел по сто четырнадцатой...

- Да ты, видать, крутой, - усмехнулся золотозубый. - Кого изувечил, говори?

- Сына мэра города Ярыгина и сына бизнесмена Семиглазова, - решил похвастаться Виталий. В таких местах унывать и скулить было не принято, могло получиться ещё хуже...

- Ну, крутой, - подивился золотозубый. - Какие люди с нами сидят, Хорь... Гордись...

- Горжусь, Зуб. Весело будет, чую, будет весело. А то с тоски сдохнуть можно в этом клоповнике... Скорее бы суд, да на зону... На зоне кайф... Весна..., - мечтательно потянулся он.

- Суда захотел? - усмехнулся золотозубый. - А ещё попаришься в камере в Склянске с полгодика...

- Да не стану я там париться, мое дело ясное. Я во всем признался, чего меня держать...Статья моя сто пятьдесят восьмая, три в... Это тебя ещё помурыжат, Зуб, тебе колоться не в кайф... Дороже обойдется...А со мной все ясно... Скоро на зону поеду...

Со скрежетом приоткрылась дверь, и в камеру всунулась хмурая физиономия дежурного. Все трое её обитателей встали по стойке смирно.

- Каляшкин! - крикнул дежурный. - Выходи!

Хорь заложил руки за спину и вышел из камеры. Тяжелая железная дверь снова захлопнулась и зазвенели многочисленные замки...

- Ну? - уставился на Виталика Зуб. - Говори...

- Что говорить-то?

- Как до жизни такой дошел? Только что из зоны и опять сюда, в камеру... Погулять надо было с полгодика, дурило...

- Не дали вот погулять, - горько усмехнулся Виталик.

- Не дали, - скривил губы Зуб. - Кто тебе, мудаку, не дал? Все виноватых ищешь? Спиздил, небось что-то по пути, и снова в доме родном...Где живешь-то? Откуда сам?

- Здешний, из Огаркова...

- Работал?

- Работал. Учителем истории в школе...

- Хорош учитель, - хмыкнул Зуб. - Хулиган ты, а не учитель... - Он вытащил из кармана спичинку и стал ковыряться в своих золотых зубах.

- Получилось так...

- Чо получилось, фраерок? Чо ты мне тут гонишь? Ох, доиграешься ты...

Виталик присел на свободные нары, вытащил пачку "Пегаса" и закурил.

- Дай и мне, что ли, мастырку, - сказал Зуб, широко зевая своим огромным ртом.