Охота на бизнесменов - [50]

— Ваши документы, — потребовал капитан, внимательно наблюдая за Михаилом. И сержант сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к нему.

Михаил достал паспорт. Мог бы и пистолет, и вряд ли капитан и сержант опередили бы его. Но… есть что-то в человеке сильнее и выше благоразумия.

Едва он протянул паспорт капитану, как сержант защелкнул на его руках наручники.

— Да вы что! — кинулась к ним Роза. — Он же нас защищал!

— Спокойно, гражданка, — остановил ее капитан. — Разберемся, — и кивнул лейтенанту с сержантом: — В машину.

Часть третья. Побег

1

Скорый поезд Одесса — Москва удалялся от воспетого Бернесом города совсем не скоро, словно не хотел покидать этот красивый и многолюдный порт с еще теплым морем, с погожими осенними днями, с еще не опавшими с деревьев листьями. Пока шла формальная подготовка документов на передачу российского арестованного Москве, Тобратов бродил по улицам, знакомясь с достопримечательностями, посидел в портовом ресторане, слушая разноязычную речь, от украинской до арабской, побывал на пляже Аркадиевской бухты, даже искупался. Вода была прохладной, градусов пятнадцать, но любителей поплавать еще хватало: некоторые заплывали до самых буев, вылезали из воды красные, восторженные, словно заряженные энергией. Они-то и соблазнили Тобратова. А теперь вот его слегка знобило, он чихал, из носа текло. Все четыре носовых платка, взятых в дорогу, были мокрыми. Купленные в аптеке капли санарина не помогали: то ли срок годности их истек, то ли микроб в нос забрался такой живучий, что никакие лекарства его не брали.

…Петропавловский, лежа на противоположной нижней полке, издевательски усмехался, желал здравия, чтоб начальник уголовного розыска подох не от гриппа, а от ножа или пули; настоящему менту, мол, негоже окочуриться от детской болезни.

Их в купе трое: Тобратов, старший лейтенант Навроцкий из московского уголовного розыска и Петропавловский, бывший сержант милиции — теперь уже можно точно сказать, что бывший, ныне арестант.

Поезд еле тянется, останавливаясь чуть ли не на каждом разъезде. Если и дальше так будет, в расписание не уложится и к вечеру следующего дня в Москву не прибудет. А Тобратову хотелось побыстрее сдать этого подонка и дома принять горячую ванну с хвойным экстрактом, выпить перцовочки, потеплее укутаться и хорошенько выспаться, этак часиков двенадцать.

Петропавловский и здесь предлагал применить испытанное народное средство: на любой станции можно купить горилки с перцем. …Хорошо бы, но не в данной ситуации.

Удивительно недоступный понятию, этот человек Петропавловский!

Сколько вместе проработал с ним Тобратов, сколько вместе исколесили дорог, провели задержаний, арестов — никогда и в мыслях не мелькнуло у капитана, что Михаил Алексеевич, как уважительно все называли его в милиции, способен на грабеж, тем более на убийство. И теперь: спокоен, острит, подначивает, словно не его везут в тюрьму, а Тобратова.

Навроцкий на верхней полке читает детектив. Старший лейтенант из той породы людей, которые попусту слов не тратят, серьезный, неотступный от буквы закона человек. Вступление в разговор арестованного, его подначки выводили Навроцкого из себя, и он, не выдерживая, прикрикивал:

— Прекратить! На допросе в Москве будешь острить. Посмотрим, на сколько твоей спеси хватит.

Петропавловский не унимался:

— А ты чего, хохол, выкобениваешься? И как ты в московский угрозыск попал? Кто тебя подослал, министр МВД Хохляндии или сам президент? Так что не хорохорься, в одной камере будем сидеть. И вот там я уж с тобой поговорю по душам…

Тобратову приходилось пресекать обоих.

Ему очень хотелось разговорить Петропавловского, вызвать на откровенность и выпытать, что заставило его встать на преступный путь, поручить сообщникам убить начальника уголовного розыска. Только ли за то, что тот вышел на его след, или были какие-то другие причины…

Пройдя Березовскую, поезд пошел быстрее. У Тобратова кружилась голова, во всем теле была такая слабость, что даже сидеть ему было тяжело. Он сходил к проводнице, выпросил у нее аспирин и, проглотив сразу две таблетки, решил до вечера поспать. Ночью придется бодрствовать обоим: хотя Петропавловский и в наручниках, от него можно ожидать любой каверзы.

Навроцкий спустился на нижнюю полку, сел у капитана в ногах. Продолжая читать детектив, он все время был настороже и от него не ускользало малейшее движение арестованного. Петропавловский это видел и преднамеренно то поворачивался с боку на бок, то вдруг садился и просил почитать вслух: он-де тоже любит детективы и не любит сидеть без дела, то просился в туалет.

Когда Тобратов, укутавшись двумя одеялами, начал потеть и дремать, Петропавловский, видя состояние капитана, вдруг потребовал:

— Капитан серьезно заболел. Его немедленно надо снять с поезда и отправить в госпиталь, иначе он заразит нас. А я не хочу болеть.

— Какая тебе разница, от чего подохнуть — от болезни или от пули. Все равно тебе не жить, — огрызнулся Навроцкий.

— Ну это мы еще посмотрим, кому жить, кому подыхать, — возразил Петропавловский. — А его надо снять с поезда, — и стал ногой бить в дверь.