Охота на белочку - [6]

Первой вернулась Джелайя. Отметив, что мальчиков, как она насмешливо называла двоих чертей, еще нет, она подпрыгнула и, сделав изящный кувырок, устроилась на крыше покосившейся палатки. Над окошком палатки была криво прибита табличка «Пива нет!» Чья-то рука в порыве отчаяния накарябала под ней: «Сволочи!!!». Кто такие Сволочи, Джелайя не знала, но, поразмышляв немного, догадалась, что это подпись.

Под палаткой шуршануло, и Джелайя, свесившись вниз, увидела облезлую черную кошку. Покрутив головой, кошара одним прыжком взметнулась на крышу и подбежала к Джейлае. Та протянула полупризрачную руку и сымитировала почесывание кошки за ухом. Почему-то каждый раз, когда они выбирались на Землю, какая-нибудь киска черной масти непременно прилипала к Джелайе и не отходила ни на шаг. Сперва чертовку это раздражало, потом стало забавлять.

Черный туман мелькнул у стены соседнего дома, и вскоре рядом с Джелайей появился Азель.

— Ну что?

— Ни в одной подворотне, подвале или на чердаке его нет, — отрапортовал черт, тоже протягивая руку к кошке. — Очередная?

— Клеопатра, — невозмутимо отозвалась Джелайя, имевшая привычку каждой кошаре придумывать имя. — Где Граель?

— Пивнушки прочесывает.

Азелю Земля не очень нравилась. Шумно, грязно, все что-то друг у друга вырывают… Бомжи — окурки, президенты — Курилы. Был, правда, один толковый мужик, который сказал: «Все взять и поделить!», Азель даже интересовался, не свой ли парень затесался меж людьми, но дальнейшие события показали, что не свой.

С другой стороны, чем дольше он смотрел на собственнические отношения между людьми, тем больше ему хотелось понять — что же это за штука такая, когда что-то вдруг — твое? И никто больше на это «что-то» не претендует. В некотором плане это было бы очень даже здорово…

Вернулся Граель — по обыкновению, свалился с дерева прямо им на головы.

— А вот и я! — возвестил он, хотя и без того было понятно, что это он. — Ну что, сыскари, сыскали чего?

Черти уныло покачали головами.

— Ну что ж… Ладно, в последний раз спасаю. Итак, лично нашего маляра я не обнаружил, но! — Граель сделал эффектную паузу. — Недалеко отсюда стоит изба, в которой, по оперативным данным (это выражение Граель подцепил еще в прошлую вылазку на Землю, и теперь оно показалось ему как нельзя более подходящим), проживает некий Федя, весьма и весьма неплохо рисующий.

— Откуда ты узнал?

— Один из местных оч-чень эмоционально рассказывал другому, как означенный Федя — насколько я понял, полное имя у нашего художника Федька Мать Его за Ногу, аристократ, наверное — так вот, как он нарисовал его портрет, да так похоже, что наутро этот мужик перепутал этот портрет с зеркалом и едва не сбрил себе щеки до костей, не понимая, почему щетина не исчезает. Наш объект, точно говорю.

— Отлично, — Джелайя гибко вскочила. — Ну что, вперед?

— А где благодарность? — возмутился Граель.

— Спасибо, — лукаво улыбнулась Джелайя.

— Ничего себе благодарность! Ты и святого достанешь, крошка, — Граель схватил Джелайю в охапку и, гикнув, головой вперед слетел с палатки. Кошка и Азель переглянулись с практически одинаковым раздраженным выражением на лицах и последовали за ними.

…Федя вдруг поскользнулся, крикнул: «Чёрт побери», — и грохнулся с крыльца. И ведь побрал-таки, лукавый!

Тираель мысленно ощупал своё новое тело. М-да, не самое удачное приобретение, насколько он мог судить из книг. А тело тем временем с шестой попытки поднялось на ноги, каждый раз падая и отбивая пятую точку. Тираель сообразил, что совсем забыл о хозяине.

— Привет, — сказал он мысленно.

В ответ Федя сказал нечто, что наш черт ошибочно принял за ответное приветствие, упомянул чью-то маму и послал всех в нескольких направлениях, из которых Тираель понял только чертову бабушку. Из этого черт сделал вывод, что его узнали, хотя, как и все черти, бабушки своей не знал.

— Ты кто? — спросил Федя.

Поняв, что все же ошибся, черт ответил честно:

— Я — черт.

— Кто-о-о?!!!!!

— Черт.

В ответ на это Федя хрюкнул… и отключился. И не упал он лишь потому, что Тираель тут же захватил полный контроль над телом, загнав слабонервного хозяина в дальний уголок.

Сделав это, он для начала вернулся обратно в дом. Поскольку ноги нового хозяина не слушались, Тир решил, что сподручнее всего будет сделать это на четвереньках, что тут же и осуществил. Оказавшись в избе, он первым делом подобрался к зеркалу. И усомнился, не перепутал ли он и не очутился ли вдруг в теле обезьяны — насколько он знал, на Земле такие обитали. Они точь-в-точь походили на людей, только с ног до головы были покрыты шерстью. Но, вспомнив, что обезьяны в одежде не ходят, он решил, что это все-таки человек. И решил, что в таком облике его, чего доброго, могут узнать. Бриться Тираель, конечно, не умел, но зато был настоящим чертом. Один взмах руки — и щетина, которую Федя не брил уже лет 10, исчезла без следа. Путь от обезьяны к человеку был пройден в одну секунду. Правда, сначала исчезли и волосы на голове, но потом черт вспомнил, что что-то на голове у людей все же растет, и вернул их на место вместе с кошмарной прической в стиле «Мамай на макаронной фабрике». Закончив манипуляции с обликом, черт попытался выйти в дверь. Строго говоря, в Аду практически не было дверей, во всяком случае, Тиру они до сих пор не попадались, и потому само понятие «дверь» и способ её открывания был для него диковинкой. Но сначала надо было до двери дойти, а тело Феди слушалось нового хозяина ничуть не лучше, чем старого: концентрация алкоголя была такова, что вздумай он сейчас дыхнуть в трубку автоинспектора, трубку бы просто разорвало вместе с инспектором и собакой. Однако же благодаря несгибаемой воле черта тело Феди в итоге врезалось в дверь и буквально выпало из неё.