Охота на банкира - [81]

Я не буду муссировать слухи о том, что это неправедное дело инспирировано какими-то могущественными силами, которые мстят Лебедеву за его гражданскую позицию, за его свободомыслие. За то, что финансирует «Новую газету», чьи критические выступления затрагивают интересы еще влиятельных коррупционеров. За то, что в своем бизнесе не идет на сомнительные сделки, не «откатывает» высокопоставленным чиновникам. Хотя, может быть, эти слухи небеспочвенны. Скажу о том, в чем уверен. Есть дурная традиция. Если в возбужденном деле появляется подозреваемый, все усилия направляются на то, чтобы дело довести до суда. Ибо прекращение дела расценивается как дефект, как брак. И направляют дело в суд, потому что суд нашей прокурорско-следственной властью не уважаем. И большая толика вины за это лежит на судебной практике, отторгающей оправдания. Вот наши пинкертоны и уверены, что любое их творение закончится обвинительным приговором. Все суды скушают, все переварят таким образом, что на выходе будет нечто обвинительное. Оправдать не посмеют.

Примиряет меня с этой нерадостной для стороны защиты действительностью поведение в данном деле тех следователей, которые саботировали незаконные указания начальства, не хотели возбуждать дело по хулиганству, не подгоняли доказательства под абсурдное обвинение в политической ненависти.

Я хочу верить в то, что Вы заставите уважать суд не только оправданием Александра Евгеньевича Лебедева, но и вынесением частного определения в адрес предварительного следствия за те художества, за те подлоги, которые выявлены при составлении обвинительного заключения.

Глава 7 От Поповки до Монако (вместо эпилога) Прощай, Forbes!

Пусть не обижается Генри Маркович, блестяще защищавший меня в ходе процесса (на его выступления в зале суда должны ходить и студенты, и опытные юристы в обязательном порядке). Судья его слушал внимательно, а девушка из прокуратуры вряд ли понимала, о чем речь. Просто кто-то спросил ее начальство, что там такое происходит, и рекомендовал поступить таким образом. Для меня очевиден подтекст принятого решения – парень же не бежит за границу, зачем гноить его в тюрьме? Само следствие и судебный процесс – уже достаточное наказание. Трое детей, двое несовершеннолетних. «Крыша» Полонского уже в отставке.

За «побои» мне назначили 150 часов общественных работ. Но и такого наказания я мог избежать. Мы, разумеется, обжаловали приговор в Мосгорсуде, и состоялся второй процесс. Последнее заседание было назначено на пятницу, 12 сентября. Если бы в этот день я просто не явился в суд, срок давности по делу истек бы сам собой – «преступление» (по официальной версии в приговоре) было совершено за два года до этого. Но тогда пришлось бы прикинуться больным, заручившись какой-нибудь фальшивой справкой, или сделать так, чтобы адвокаты якобы не смогли прийти.

Я решил добиться вердикта – поведение, с точки зрения обывательской логики граничащее с идиотизмом. Впрочем, более строгий приговор я бы уже точно не получил, самое опасное осталось позади. Не очень приятно, когда у тебя семья, дети, планы, а ты все время помнишь, что скоро сядешь в тюрьму на несколько лет за преступление, которого очевидно не совершал. В разгар процесса, когда мне реально светило небо в клеточку, я без всяких шуток написал письмо премьер-министру Медведеву с просьбой запретить в рамках антитабачной кампании сажать в местах лишения свободы курящих вместе с некурящими. Это я готовился. Толку, впрочем, от письма не было. Быть может, нашему спортивному президенту стоило бы начать кампанию по борьбе с потреблением в год 750 миллиардов сигарет, которые производят американские табачные монстры?

Идея потрудиться на благо деревни Поповка, где находится штаб-квартира Национальной земельной компании, появилась у меня, как только стало ясно, что тюрьмы удалось избежать. Я был прописан в Басманном районе столицы, то есть отбывать наказание, по идее, должен был там. Но какой прок москвичам от очередного чернорабочего? У столичного ЖКХ хватает гастарбайтеров, готовых убирать улицы от грязи и снега да еще и отдавать кому надо часть зарплаты. От меня же можно получить только неприятности.

Поэтому я арендовал дом в Поповке и официально поменял место жительства – сегодня это простая процедура уведомительного характера. После этого Федеральная служба исполнения наказаний вынуждена была передать дело в управление ФСИН по Чернскому району Тульской области. Ремонтировать тамошние детские сады нашей компании приходилось уже лет восемь – у государства денег не хватало. Я правильно рассчитал, что местный УИН никогда ранее не сталкивался с осужденными с таким нехарактерным для России приговором (в 99,99 % случаев – заключение, в остальных – оправдание), поэтому другой работы, кроме как в нашем «колхозе», они для меня не найдут.

Так, в декабре 2013-го, я и занялся ремонтом детского сада, который нам в любом случае надо было приводить в порядок. В первый день работ был аншлаг СМИ – центральные телеканалы прислали камеры и делали прямые включения, новость стала едва ли не центральной. С учетом того, что раньше меня показывали по государственному ТВ отнюдь не с хорошей стороны, на этот раз подача была скорее позитивной – мол, богатый олигарх физическим трудом искупает вину на Родине.