Охота на банкира - [26]

Доложил Пучкову. Тот внимательно выслушал, уточняя детали. Сказал: «Занимайся», что согласно традиции значило: это задача номер один; про остальное забыть, но только на время, плана никто не отменял, «оперативки» – тем более; любой сотрудник отделения, который будет ценен в том или ином качестве, – в твоем распоряжении.

Через пару дней позвонили из ФСБ, пригласили на рекогносцировку. Встретились на Большой Никитской в обычном составе – мы с Кубиком, Олег, подполковник и Саид (кстати, наши «старшие братья», как мы называли фээсбэшников, с пониманием отнеслись к изначальной легенде Кубика, и на протяжении всей операции он сохранил свое звание майора угро и обращение «Владимир Владимирович»). Вышли в Романов переулок. Кажется, дом 3, строение 1. Вроде бы это одна из контрольных точек на маршруте цели. На прогулке «старшие братья» пояснили мне, кто такой Лебедев: Александр Евгеньевич, ранее сотрудник СВР, один из руководителей стремительно и необъяснимо растущего Национального резервного банка. Якобы приходил к директору ФСБ, просил обеспечить защиту, а в ответ получил: «Да, всенепременно обеспечим. Вы только изложите письменно и подробно, от чего и от кого вас нужно защищать». Лебедев взял паузу, а через несколько дней дал отбой, мол, справлюсь сам.

Приехал со своими сослуживцами Сашкой (Александр Владимирович Аникин, в то время старший оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.), Сергеем (Сергей Ярославович Шуверов, в то время старший оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.) и Денисом (Денис Юрьевич Торопов, в то время старший оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.) на Комсомольскую площадь. Нужно было выбрать удобную точку для наблюдения за встречей Нины из Таллина. На противоположной от Ленинградского вокзала стороне нашли подходящее здание рядом с универмагом «Московский», сговорились с администрацией, что сможем в любое время попасть наверх, нам никто мешать не будет. Сделали пробные обзорные и детальные снимки, проявили – годится.

Когда приехала Нина, у нас все было готово к встрече, извели всю пленку, но получили четкие портреты и Нины, и Жени, приехавшего с Олегом на вокзал. Лена (Елена Валентиновна Барченкова, в то время оперуполномоченный ОЭП. – А.Л.), которой представили Олега, следила за ним и о его встрече с Ниной сигнализировала мне на пейджер из телефона-автомата. Олег помог Нине нести сумки, перевел ее через площадь под наши окна, где у машины их встретил Женя. Свою поклажу они положили в багажник и уехали. Инструмент прибыл. Как впоследствии выяснилось, это была винтовка, изготовленная на базе охотничьей одностволки. Нарезная вставка под патрон 7,62×39, ортопедический приклад ручной работы, самодельный многокамерный глушитель, оптика от чего-то общевойскового и весьма древнего. Однозарядная, но с экстрактором гильзы, что хоть как-то ускоряло перезаряжание.

Несколько следующих дней были нервозными: ФСБ требовала под любым предлогом оттянуть исполнение, посредник заказчика убийства, напротив, настаивал на его ускорении. Я же находился в режиме испорченного телефона между Олегом и ФСБ, пытался скомпенсировать взаимные наезды, в то время как все они методично дергали меня по нескольку раз на дню. Мне приходилось сдерживаться, чтобы не послать все «на». Олег настаивал на встрече с начальником Саида. Пришлось настоять на «очной ставке», чтобы спорщики пришли уж к какому-нибудь консенсусу. Снова встретились, и Олег полчаса пытался доказать собеседникам, что исчерпал все разумные объяснения своей медлительности и что ему уже нечего противопоставить посреднику. Оказывается, бандиты намерены контролировать выполнение заказа, чуть ли не кино снимать собрались! Стороны перешли на повышенные тона. В результате «конторские» нашли выход, обескураживающий своей простотой: оказывается, к винтовке не было патронов. Кроме того, ее следовало пристрелять – вдруг выяснится, что оружие действительно совершенно непригодно для точного выстрела, и тогда бандиты сами смогут убедиться в этом, а проблема цейтнота на какое-то время отпадет сама собой.

Тем не менее от задачи обеспечения боепитания «старшие братья» самоустранились, и поэтому ее решение автоматически поручалось ОЭПу. Не бандитам, не уголовному розыску, не военным и не ФСБ, а именно ОЭПу, «колбасникам-матрасникам»! Смех и грех. Без надежды на положительный результат я доложил обстановку А. П. Пучкову, но вопрос решился мгновенно! Андрей Павлович объяснил ситуацию А. К. Иванову (Александр Кузьмич Иванов, в то время начальник криминальной милиции УВД СВАО города Москвы. – А.Л.), и уже через полчаса по устному распоряжению начальника УВД генерала Харченко мне выдали 30 автоматных патронов без вопросов и без единой бумажки.

На следующий же день мы вдвоем с Олегом пристреливали оружие в заброшенном карьере в районе Медвежьих Озер. Найти среди гор мусора большой лист картона и десяток консервных банок не составило труда.

Винтовка оказалась идеальной для одного выстрела. Во-первых, кучность боя оказалась просто поразительной, в обоих смыслах слова. В принципе, это объяснялось довольно длинным стволом (начальная скорость полета пули, вероятно, была около 1000 м/с или более) и точностью подгонки сочленения между стволом и запирающим механизмом. Во-вторых, самодельный глушитель оказался весьма эффективным. Я никогда раньше не стрелял с ПБСом, не с чем было сравнивать, но ощущение от стрельбы классное: толчок в плечо, щелчок и короткое шипение выходящих пороховых газов, словно отсоединяешь шланг насоса от вентиля, после того как накачал колесо. «Пс!» – и все.