Охота на банкира - [24]

Я успел привыкнуть ко многим неожиданностям в нашей работе, но от услышанного был в недоумении, мягко говоря. Свою роль я играл на пределе актерских способностей. Сказал, что не ожидал такого поворота от уголовного розыска, что неизвестно, как на это посмотрит его начальство, но пообещал свою поддержку – не на коллегии, конечно, но на уровне своего руководства, которое обычно прислушивается к моему мнению. Ударили по рукам на том, что будем действовать по ситуации, Олег удалился в те же кусты, а я, выдержав для надежности паузу, высказал Кубику на родном служебном языке все, что о нем думаю. (Текст высказываний не приводится из соображений цензуры. – А.Л.).

Оправдания Кубика были такими. В очередной раз скрываясь то ли от своих кредиторов, то ли бандитов, то ли вражеских проваленных агентов, Кубик снял квартиру на окраине Балашихи. У него на иждивении находилась молодая красивая сожительница и здоровенный пес – кажется, стаффордширский терьер, который обеспечивал беглецу хоть какую-то защиту. Совершая променад со стаффом на местной набережной, Кубик познакомился с Олегом, который выгуливал там же свою преданную дворнягу. Оказалось, они живут в одном подъезде. Сдружились, а недавно за общим столом отметили какой-то общенародный праздник.

И однажды Олег, явно терзаемый сомнениями, разговорился.

– Володя, я не знаю, что мне делать, я запутался. Есть у меня старый друг Женька, который работает у медведковской братвы. Он нормально упакован, все дела в порядке. Решает там с пацанами какие-то проблемы. Вроде не опасно. Я пару раз к нему напрашивался: поговори, дескать, со своими, нельзя ли мне работу подыскать. Я в Афгане срочную служил, с оружием на «ты». Стрелял; по людям тоже. В общем, все могу, если что. Женя меня отговаривал, что не нужно это тебе, но я пристал как банный лист: сведи с пацанами, и все тут. В конце концов свел, со мной поговорили. Через месяц сказали, что пробили меня по братве и по ментам, что я принят. Работу не давали, но платили исправно. Немного, наверное, но мне раньше такие деньги и не снились. И так полгода примерно. Я уже расслабился, привык, но две недели назад мне сказали, что есть работа: завалить коммерса. Вот что б ты на моем месте сделал?

– Во-первых, я не на твоем месте. Во-вторых, ты не мальчик: сам подписался – сам и разгребай. А что, кишка тонка?

– Знаешь, не то чтобы тонка. Я вляпался, Володя. Рассуди: работа стоит 60 штук грина, мне задаток дали восемь. Сказали: срок две недели, после выполнения получишь остальное. Валить нужно какого-то мужика по фамилии Лебедев, вместо фотографии дали журнал «Профиль» – он там на обложке. Я подумал: если уж на обложке, то фигура явно неслабая, и за него целых 60 штук дают. А мне нужно будет отдать 52. Это ж бабки какие! Меня же за трешник грохнут, еще и в очередь встанут! Что делать, не знаю. Пробовал с Женей поговорить – он уворачивается, сам, мол напросился, а я тебя предупреждал. Думал к ментам пойти – никто и разговаривать не станет, потребуют явку с повинной писать. Ну напишу, и что? У меня ни доказательств, ничего нет. Пацанов начнут в ментовку таскать; они, естественно, включат дурака и в итоге на воле останутся, а я – в СИЗО, где меня и кончат. Хоть свои, хоть мусора за ту же трешку.

– Ладно, парень. Вот тебе еще один шанс. Должен будешь. Короче, слушай сюда. Я майор уголовного розыска. Фамилия моя тебе ничего не скажет, потому что она левая, а настоящая настолько секретная, что я и сам ее забыл. Жена моя – не жена вовсе, а тоже сотрудник, и как ее мама называла – тоже не знаю. Вся ваша бригада у нас давно под колпаком, но по другим делам, тоже мокрым, но старым. Ты думаешь, я от нечего делать тут поселился, собаку свою выгуливаю? Что ты теперь заныл, как баба?! Раньше нужно было думать. Как у вас говорят, за базар отвечать нужно.

Олег сник:

– И что теперь? У меня хоть час есть с семьей побыть, попрощаться?.

«Майор» был отменным психологом и решил добить побежденного.

– Хороший ты мужик, Олежек, – я это сразу понял, – и жалко тебе, дураку, жизнь ломать. И жену твою жалко, и дочку. У тебя нет ни одного шанса без меня. Тебя обязательно завалят, причем не столько из-за денег: главное, что ты свидетель, ты – ниточка, за которую будут тянуть, если что. Не будет тебя – не станет ниточки. У тебя проблема, мужик! Я бы решил ее, но у нас операция совместная. К нам ОЭП СВАО зачем-то прицепился, у них какие-то вопросы по мошенникам есть к медведковским. Вроде ваши «крышевали» каких-то кидал. Так говорят. Есть у них там мент хороший, я его знаю давно. Он в авторитете, руководство ему верит. С ним нужно договариваться. Пока иди домой. Хочешь, советуйся с кем угодно, но лучше – никому, а то меня подставишь. Никуда не пытайся свалить: без моего разрешения не дадут. Я попытаюсь дозвониться до своего коллеги. Через 10 минут заходи, если не дозвонюсь – поедем без звонка.

Слова Кубика так растрогали Олега, что он едва не заплакал, благодарно тряся руку «оперативника». Кубик все-таки дозвонился, и так они оказались у меня.

– Слушай, – говорю, когда он закончил, – а тебе не пришло в голову, что он возьмет своей пятерней эту твою голову и оторвет ее нахрен? Ты видел его ручищи?