Охота для всех - [55]

В поднятого с лежки зайца следует стрелять как можно скорее, то есть с двадцати шагов, если он убегает от вас по прямой. Надо непременно всадить несколько дробинок в «мешок для дроби», чтобы повредить жизненно важные органы зверька, а это возможно только на малой дистанции, когда дробинки обладают достаточной пробивной силой.

Если заяц убегает от вас в сторону и бежит наискосок через поле, а расстояние составляет уже шагов тридцать, цельтесь ему в голову, и тогда вы поразите его в бок и мордочку.

С сорока шагов стреляйте с упреждением по меньшей мере на 15 сантиметров и на 10 сантиметров выше мишени, потому что траектория полета дроби уже изменилась, и это надо учитывать.

При расстоянии в пятьдесят шагов упреждение, соответственно, должно быть еще больше.

Если охваченный ужасом косой несется прямо на вас, то подпустите его шагов на двадцать пять и бейте в нижнюю часть грудины. Будьте уверены, заяц попадет прямо под выстрел! Ну вот и прекрасно! Поохотились, как говорится, на славу!

Вообще зайцы очень неплохо плавают и не боятся бросаться в воду даже зимой, лишь бы уйти от погони. Я припоминаю одного хитрого и ловкого матерого зайца, жившего на крутом берегу маленькой тихой речушки. Берег этот весь зарос очень колючим кустарником, а зайцу только того было и надо, ибо он забивался в самую чащу, и я никак не мог выгнать его оттуда. Этот хитрец и ловкач дважды уходил от меня и моего верного Тома, хотя, казалось бы, деваться ему было некуда. Как ему это удавалось? Очень просто: заяц потихоньку спускался к воде и переплывал речку метрах в ста ниже по течению от того места, где Том делал стойку, а я безрезультатно палил по кустарнику в надежде выгнать плутишку в чистое поле. Пока мы рыскали по колючим зарослям, обдираясь о шипы до крови, обманщик, объегорив нас, как последних простаков, оказывался уже далеко, к тому же в полной безопасности. На третий раз я прямиком направился к лежке, куда наш хитрец упорно возвращался. И я услышал весьма характерный звук: плюх! Я тотчас же понял, что заяц бросился в воду и поплыл на другой берег. Следом за первым всплеском раздался и второй — то в погоню за зайцем-пловцом устремился мой славный Том.

Ах, какое же соревнование по плаванию развернулось на моих глазах между двумя «спортсменами»! Господин заяц отчаянно загребал лапками и старался все время увеличить скорость… Он вытягивался во всю длину, колотил и колотил по воде лапами… Но мой шотландский спаниель Том плавал ничуть не хуже любого морского животного. Почуяв преследователя совсем рядом, заяц отчаянно заверещал. Наконец, окончательно обессилев от страха, он забился под корни ясеня, подмытого водой, где я его и подстрелил.

Я уже говорил о том, что мясо зайца обладает очень тонким, изысканным вкусом, кроме мяса тех особей, что обитают на болотах, или тех, что нам поставляют из Германии. Я никак не могу объяснить ни себе, ни вам, чем вызван запрет, наложенный на потребление зайчатины последователями иудаизма и мусульманства. По этому поводу я могу только с гомерическим хохотом вспоминать отвращение, с коим арабы взирали на то, как я насаживаю на вертел филейные части зайца, загнанного лучшими африканскими борзыми буквально за десять минут, или готовлю рагу из зайца, пойманного при помощи сокола… Искусство соколиной охоты у нас давно забыто, а ведь это такое наслаждение!..

Но вернемся к предрассудкам относительно вкусовых качеств зайчатины. Ведь даже наш славный господин дю Фую, сей великий знаток псовой охоты, способствовал распространению самых диких слухов о мясе этого вкуснейшего зверька. Откуда же он, черт побери, взял, будто потребление зайчатины приводит к развитию у человека… чувства меланхолии?!

Римляне, эти великие обжоры и гурманы, не были столь привередливы и с удовольствием уплетали зайчатину. Разумеется, они были правы!

Сам знаменитый Марциал[120] ставил зайца на первое место среди всех прочих четвероногих, а Плиний[121] приписывал мясу нашего длинноухого приятеля весьма необычное и, я бы даже сказал, чудодейственное свойство благотворно влиять на внешность человека через 6–7 дней после того, как он вкусил блюдо из зайца.

Со своей стороны Элий Лампридий[122], биограф римского императора Александра Севера[123], сообщал, что Север был очень красив именно благодаря своим гастрономическим пристрастиям, ибо требовал, чтобы к столу ежедневно подавали блюда из зайчатины.

Ну что же, приятного вам аппетита, господа древние римляне, а также и вам, современные любители этого изысканного лакомства!

Множество пословиц и поговорок, в коих упоминаются зайцы, народные поверья, каламбуры, легенды, дошедшие до нас из глубин веков, — все это поможет нам оправдать нашего косоглазого героя и дать достойный отпор религиозным фанатикам, следующим заветам Моисея[124] и Магомета[125].

Один из величайших поэтов Рима, говоря о пристрастии императора Севера к зайчатине, прибег к игре слов, к каламбуру, дошедшему до нас на латыни, который можно перевести двояко: «Он постоянно ест зайчатину» и «В коем он черпает свою красоту».

А теперь, после краткого экскурса в историю Древнего Рима, вернемся в нашу французскую деревню. Наши крестьяне, не обладающие утонченным вкусом, особенно не привередничают, если им удастся раздобыть зайца, и готовят из этого императорского деликатеса жуткое рагу, портя сей замечательный продукт добавлением килограмма сала и целого буасо