Ох уж эти Шелли - [27]

Часто вспоминая свою горячо любимую и так рано почившую супругу, Годвин смотрел на Мэри, которая с каждым днем становилась все больше и больше похожей на мать. В письме другу Годвин писал о своей маленькой Мэри следующее: "Ей свойственны на редкость смелый, порой даже деспотичный, деятельный ум и упорство, поистине неодолимое. Оно проявляется во всем, за что бы она ни взялась".

Записав для памяти в блокнот все, что имело отношение к матери Мэри Шелли, Нокс приступил к Уильяму Годвину.

Отец Мэри Шелли тоже был известной личностью, по крайней мере в полиции его давно знали в связи с его остро радикальными взглядами.

Уильям был сыном проповедника. Он то ли унаследовал ораторский талант своего отца, то ли отец вдолбил в него эти полезные навыки, подобно тому, как сапожник натаскивает своего сынишку тачать ботфорты или шить изящные туфельки. Уильям действительно поначалу пошел по стопам своего родителя, окончив колледж в Хокстоне близ Лондона, он был ординирован и сделался сельским священником. В 1784 году Годвин впервые опубликовал свои первые литературные опыты под названием "Исторические эскизы в шести проповедях".

Проповедь — жанр более чем уместный для священнослужителя, поприще, где он может развить свои литературный талант, но в результате, должно быть, учась у Руссо, Гольбаха и Гельвеция, Годвин предсказуемо отошел от церкви и религии, дабы серьезно заняться литературой.

Он сотрудничал с историческим журналом "Английское обозрение", писал для либерального "Нового ежегодника". В 1793 году вышла первая книга Годвина "Исследование о политической справедливости", с которой Нокс был более-менее знаком, а в 1794 году — роман "Вещи как они есть, или Калеб Вильямс".

После того как в мае 1794 года члены радикальнодемократического "Корреспондентского общества" были арестованы и обвинены в государственной измене, опубликованная в газете анонимно статья Годвина "Беглая критика обвинения, предъявленного лордом главным судьей Эйром большому жюри присяжных", а затем и его выступление в суде заставили присяжных уступить давлению и оправдать всех обвиняемых. После этого дела популярность Годвина взлетела на недосягаемую высоту.

Далее знакомство и женитьба на Мэри Уолстонкрафт, смерть первой жены, второй брак. И наконец, книжный магазин и при нем издательство "Юношеская библиотека".

Глава 9 АВТОРСКАЯ КНИГА, СТАВШАЯ АНОНИМНОЙ

Мужчинам кажется, что женщины только и делают, что сидят дома, занятые пустяками и думающие исключительно о развлечениях и нарядах. В жизни Мэри было уже столько личного горя, что она могла, превратив боль в драгоценные живые строки, поделиться ими с читателем, она отдавала бы щедрой рукой, но все равно на сердце оставалось еще так много невысказанного, наболевшего. Она писала своей готический роман "Франкенштейн, или Современный Прометей", который захватывал ее все больше и больше. И если уже само название говорило о том, что автор выбрал своим героем великого ученого Виктора Франкенштейна, которого она сравнивала с Прометеем — то есть с богом-бунтарем, подарившим людям огонь — свет, тепло, новые не доступные им ранее технологии высших существ — более продвинутой в техническом и духовном плане расы богов, ее человеческие симпатии были отнюдь не на стороне полубезумного ученого, гораздо больше Мэри сочувствовала безвинно изгнанному своим творцом уродливому и от того еще более несчастному существу.

Мэри до сих пор негодовала на отца, который не пустил ее на порог, после того как она отдалась Шелли, при этом Годвин даже не взял в расчет, что его любимая дочь поступила в точности с тем учением, которое он нёс людям. А может, как раз вник и был вынужден осознать, что все время ошибался и жизнь прошла зря?

Теперь о чудовище: для Мэри как для матери была очевидна изначальная невинность любого рожденного или сотворенного существа, будь то первый человек Адам — существо из глины, птенец, змея или акула.

Созданное Франкенштейном существо оскорбило своего творца единственно безобразием своих черт. Но разве не сам Виктор выбирал пригодные для работы части тела и потом при помощи скальпеля иголки и ниток собирал его, как швея собирает лоскутное одеяло, разве оживляя существо, он не видел, как тот выглядит? Отчего ему было не подумать о том, как его творение станет жить дальше, после того, как его сердце начнет биться, перекачивая по сосудам кровь, и наполнятся воздухом легкие? Разве та же швея, увидев, что ее работа не задалась, не начала бы заново? Нет, Виктор бездумно кромсал и шил, шил и кромсал. Ученого интересовал только результат, а вот что он будет делать с этим самым результатом, об этом он ни разу так и не задумывался.

Меж тем Мэри наделила существо острым умом и невероятной силой. Несмотря на то что оно буквально только что очнулось на операционном столе, существо как-то сумело подняться на ноги и без посторонней помощи сделать первые шаги, самостоятельно обнаружив своего творца, уснувшего бога, и также сумело понять, что перед ним его создатель, а следовательно, само оно создано!

И потом, когда Франкенштейн прогнал его из дома, голый человек во враждебном ему мире сумел сообразить, что от холода его может спасти одежда, а затем нашел ягоды и орехи, дабы утолить голод, хотя прежде никто и никогда не кормил его и не показывал, что можно и что нельзя есть. Он изучал почву, по которой передвигался, в первый раз знакомясь со светом и тьмой, тьма сделалась его защитником свет же мог изобличить его, выдав врагам, он изучал воду, льющуюся с неба и воду, в которой он учился плавать. А потом, найдя себе укромное место в сарае на маленькой ферме, слушая разговоры в доме, постепенно учился языку. "Затем я сделал ещё более важное открытие.