Ох, Мороз, Мороз... - [16]

Они женаты уже десять лет. Вопрос с детьми возник четыре года назад. А поначалу, первые годы брака они просто были молоды, довольны собой. И… счастливы? Наверное. Паша был счастлив точно. Только причиной его счастья была не Алена. Нет, конечно, очень приятно, когда у тебя рядом, под боком, молодая красивая женщина. И ты можешь поехать с ней в медовый месяц на море, и там гулять, загорать, купаться, пить вино и заниматься сексом. Но настоящим счастьем для Паши стал «Т-Телеком», куда его взяли. Конечно, далеко не сразу Сергей Антонович допустил Пашу до руководства. Павел и не ждал. Он просто пахал как проклятый. Кажется, не было в компании человека, который бы знал о «Т-Телеком» больше, чем Павел Мороз. Он знал, что, где, как, куда, зачем и почему. До мелочей.

Спустя три года после начала работы тесть назначил его своим заместителем. А еще спустя два года — отошел от дел. Тогда у Павла была самая настоящая эйфория. Он смог. Он добился. Да и Алена тогда тоже была довольна тем, как развивались события. Ее вполне устраивал муж — генеральный директор крупной компании-оператора связи. Как устраивал папа — владелец этой компании. Все в жизни Алены складывалось так, как ей было надо. И настал момент, когда ей стал нужен ребенок.

Павла это желание жены только обрадовало. Если он даст тестю внука и наследника — позиции Паши будут уже совершенно неприкасаемыми. Так он тогда думал, идиот. И, как и положено идиоту, принялся за дело с энтузиазмом. Год ушел на попытки зачать ребенка. Потом пошла череда анализов. Пашины оказались превосходными, Аленины хуже, она начала лечиться. Лечилась и лечилась, Паша особо не вникал в детали. У него был «Т-Телеком», а дети — это женский вопрос. Прошел еще год, все так же без результата. А потом Алена начала вдруг пить. Павел сначала не предавал значения, пока не случился скандал. Первый. Безобразный. Пьяный. Тогда он услышал о себе все. И что своего у него только грязь под ногтями. Что его подобрали. Что он никто и звать никак. И еще много других унизительных и оскорбительных слов Паша услышал в тот вечер о себе. И не выдержал. Схватил недопитую бутылку со стола и со всей дури грохнул ее об итальянскую плитку прямо под ноги Алене. Осколки брызгами разлетелись по кухне, и один из них впился в ногу жене. По гладкой белой коже потекла струйка крови.

А дальше были визг и звонок отцу. С криками: «Папа, он меня убивает!». Тесть прилетел через полчаса. С ходу попытался дать Паше в морду. Но за эти полчаса Павел успел успокоиться, собраться с мыслями и погасил начавшийся конфликт, не доведя его до мордобоя. Да и Сергей Антонович, лишь увидев, в каком состоянии дочь, мгновенно переоценил ситуацию. Потом они напряженно и неловко поговорили на кухне, среди осколков бутылки, предварительно уложив почти не стоявшую на ногах Алену в постель. Правда, извинений в тот вечер Паша так и не дождался. Проводил тестя, медленно и тщательно убрал стекло. Порезался сам и задумчиво смотрел на кровь, бегущую уже по собственным рукам. Потом пошел в спальню и долго смотрел на спящую жену.

«Ты меня не любишь!» — в числе всего прочего кричала ему сегодня она. И была права. Не любит. И не любил никогда.

А вот своего ребенка Паша бы любил. Он это откуда-то знал совершенно точно. Только вот это был бы не его ребенок. Нет, биологически — его. Но случилось что… а сейчас, глядя на спящую Алену и прокручивая в голове весь сегодняшний вечер, Павел понял, что от Алены можно ждать чего угодно… — так вот, случилось что — ребенка у него отнимут. А его самого просто выкинут. Судя по багровому от гнева лицу, с которым тесть влетел в их квартиру — у Паши нет шансов. Кишка тонка у него тягаться со Смирновым. Малейший просчет с его стороны, не то сделал, не то сказал, не там встал — и Алена и ее отец просто вышвырнут Павла из своей жизни. И жизни его не существующего пока ребенка.

О детях Паша никогда не думал, как о чем-то конкретном. Так, слово, не более. Но в тот вечер он вдруг многое вспомнил, многое понял, многое переоценил. Он так и не заснул в ту ночь. Не смог.

Утром уехал в офис до того, как проснулась Алена.

А вечером его ждало очередное представление. С бурными извинениями, со слезами, с падением на итальянскую плитку, с обниманием его коленей. «Паша, прости!». Он, конечно, поднял ее с итальянской плитки. И конечно, сказал, что не сердится. И, конечно, сам попросил прощения за то, что вчера вспылил.

Только решение уже принял.

А Алена своего решения не поменяла. Она хочет ребенка.

Никогда.

У него было не так уж много времени на то, чтобы все обдумать. Но Алена так кстати собралась с подружками в Милан. И, хотя внутри Паша не был уверен, что поступает верно, но иного выхода не видел. И он решился на вазэктомию. Если иначе нельзя… Но СВОЕГО ребенка он никому не отдаст.

Все оказалось еще сложнее. Выяснилось, что просто так эту операцию ему не сделают — ее делают только по достижении тридцати пяти лет или при наличии двух детей. Или по медицинским показаниям. В общем, все сложно. Вы посмотрите на них! Всем есть дело до содержимого Пашиных трусов, будто своему семени он не хозяин. Вопрос пришлось решать с помощью определенной дополнительной суммы денег. Но даже после этого доктор в клинке пытался переубедить Павла. Говорил, что у него прекрасные показатели спермы, что молодой, что нельзя ставить крест, тем более, детей нет. Дело кончилось тем, что Павел рявкнул. Доктор вздохнул и сказал, что с такой фертильностью и, учитывая молодой возраст, еще есть шанс все вернуть. «На то, чтобы передумать, у вас есть примерно пять лет», — сказал врач. «Можно сделать обратную операцию, все может восстановиться, если не ждать слишком долго. Но имейте в виду, что с каждым годом шансы будут уменьшаться», — добавил он.