Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. Книга 2 - [54]

Из уст Владимира лилось до боли знакомое:

— декабристы разбудили Герцена;

— кружок братьев Критских;

— кружок Н. П. Сунгурова;

— Белинский создает «Литературное общество 11 нумера».

— вокруг Герцена собираются сторонники социализма и республики.

«Боже мой, до чего же все родное, будто я дома на уроке истории», — Борис слушал, попутно фильтруя многословие и мысленно ядовито комментируя.

В тридцатых годах революционеры делятся на западников и славянофилов, а кружок либеральной интеллигенции власти не трогают, и он распадается в тридцать седьмом.

«С делением понятно, без деления нам не жить, а появление «умеренной оппозиции», сиречь первых либероидов, для меня новенькое. А новенькое ли? — тут же усомнился переселенец, — скорее всего, в молодости такие нюансы мне были по барабану».

Власть зверствует. Белинского отчисляют «по ограниченности способностей и слабости здоровья», Чаадаева отправляют в дурку. Ну как в дурку, объявили чокнутым, и под домашний арест, правда, почти на всю жизнь, а это круто.

«Интересно девки пляшут — если с Белинским и Чаадаевым так «расправились», то кружковцам просто погрозили: «Так низя, дядя накажет», — Борис впервые в жизни усомнился в безумной жестокости царского режима, одновременно мелькнула мысль о возрасте тех борцов за свободу.

В школьные годы революционеры рисовались ему взрослыми дядьками с суровыми лицами и все как один в серых кепках. Позже кепки куда-то исчезли, но о судьбе борцов за свободу задумываться не приходилось, зато сейчас он со всей ясностью осознал, что власть боролась с подростками.

«Если Зензинову сейчас двадцать пять, то тем шибздиками было лет по шестнадцать-семнадцать, и эти мозгоклюи по углам вещали, как им обустроить Россию. Невероятно, но из этого детсада выпорхнули те, кто позже круто повернул штурвал истории гигантской страны!»

Неожиданно и не в такт прозвучала мысль, что Чаадаев считал причину отрыва России от Европы в отказе от католицизма и принятии религии рабов — православия.

«Хм, какая связь между взглядами Чаадаева и историей народничества? Случайная оговорка или проявление зензиновского комплекса? Тогда на заметку, пригодится».

Начав «за объективность», Владимир все чаще сбивался на выпячивание зверств тайной полиции и демонстрацию достоинств своей партии. Знал бы он, сколько «кровавых сражений» с демократами и сектантами конца ХХ века выдержал его собеседник, смотришь, и не стал бы попусту сотрясать воздух, но скорее всего, говорить иначе Зензинов просто не мог.

Полезное в этом «потоке откровений» присутствовало, оно автоматом ложилось в копилку знаний, но искалось что-то главное, дающее понимание происходящему.

К сороковому году Герцен переметнулся от западников к идее крестьянского социализма, а в шестидесятых на пару с Чернышевским ими была сформирована концепция этого самого социализма. Из курса истории Борис четко помнил термин «утопический социализм», не о нем ли речь? Владимир выразился многословнее, чем только окончательно запутал переселенца.

Годом позже свершилось грандиозное событие — образовалась Первая Общероссийская Конспиративная Революционная Организация, знаменитая — «Земля и воля». Не сумев запалить пожар революции, «Землевольцы» вскоре самораспустились, а им на смену пришли кружки, которых в семидесятых годах расплодилось, что у паршивого кобеля блох. Ей-ей чума, на нашу голову. Власть, однако, теперь не дремала и к восьмидесятому вымела народничество, как политань выводит лобковых вшей. Кого в ссылку, кого на каторгу, а кого и на виселицу. Больше никаких сантиментов, игры кончились, господа!

Казалось бы, живи и радуйся, но трехглавый дракон свободы, что тебе птица феникс, вновь долбит в заднюю часть организма Империи. Апофеозом народничества можно было считать ликвидацию в 1881-ом году Александра II.

Борис же из этой истории сделал для себя очередное открытие — замешанный в покушении на Александра III, старший брат вождя мирового пролетариата, Александр Ульянов, оказался народником. Казалось бы, что в том особенного? В школе именно так и преподносилось, но здесь и сейчас продолжателями народников являлись эсеры. В сознании переселенца помимо воли складывалась картинка: старший Ульянов «эсер», младший — «эсдек».

В девяностых появляется несколько союзов социалистов-революционеров. Почему союзов? Да черт его знает, наверное, надоело назваться народническими кружками, а в 1901 году союзы объединились в партию эсеров.

Закончив просвещать «чилийца», Зензинов выжидательно уставился на Федотова.

«Ну-ну, а теперь парадным шагом к победе социализма! — мысленно бурчал Борис. — Помнится, большевики вели массы под знаменем марксистско-ленинской теории, а эти?»

— Вы не поверите, но сегодня я получил знаний, что и за год не собрать, а в чем суть теории крестьянского социализма? — Борис ни на кроху не фальшивил, он действительно был благодарен попутчику, а еще он почувствовал, что подбирается к цельному пониманию, не хватало только знаний основ теории народничества и внутренних принципов управления партией, — Да вы не стесняйтесь, коньяк чудо как хорош. За теорию!