Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. Книга 2 - [47]

— Борис Степанович, я категорически не согласен с такой методикой! — борзо кинулся в атаку Федя Усагин, — На прошлой неделе я полчаса простоял под его ультрафиолетовой лампой. Покраснел, как рак, а загар не прилип. Значит и на покрытие он действует неправильно!

Федотов с изумлением уставился на сына Ивана Филипповича Усагина.

«Засранец, экспериментатор хренов. Твой папаша ставил опыты для студентов, а ты на себе и для себя. И что, теперь каждый хмырь будет указывать директору, как испытывать на стойкость к ультрафиолету? А вот хрен тебе на всю морду — удавим, но Москву не отдадим. С другой стороны, уважаемый переселенец, разве не вы добивались раскрепощения? Вы, любезный. Именно вы своими собственными ручками, а этот взбрык лишь один из сигналов о достижении результата и говорит он о необходимости управления процессом. Кстати, и силу употреблять надо, но дозированно.

Если сейчас передавить — часть талантливых парней прижмут ушки и инициатива потеряна. Недодавить тем паче, пустить на самотек — на смену раскрепощению придет самоуверенность, отягощенная синдромом защиты своего детища. В итоге через пару лет молокососов захлестнет гипертрофированное самомнение с неизбежными конфликтами. Вот тут-то все и полетит, как в истории с распадом Союза.

Помните, как в девяностом дали безграничную свободу? Тогда и понеслась душа в рай, а страна в прорубь. Казалось бы, каждому здравомыслящему челу очевидно — любой переход должен быть эволюционным, а для этого барьеры надо снимать плавно, под жестким контролем.

Ан, нет, депутаты от либерасни визгом исходили: «Пропасть нельзя перепрыгнуть двумя прыжками». Вроде бы все верно. Двумя прыжками пропасть не преодолеть. Так пропасть в принципе не перепрыгнуть, в противном случае это овраг. Через пропасть надо перекидывать мост, а эти ринулись и… А куда собственно они ринулись? Да как всегда разрушать до основания и сносить памятники, а жители получили то, что заслужили. Поделом им? Если честно, то хрен его маму знает.

Скоро то же самое повторится в этой России, но нам-то проблему надо решать здесь и сейчас, вот и щелкнем этого орелика по носу. Кстати, заодно внесем в программу подготовки тему о приоритете требований заказчика и компромиссе между качеством и сроками. Блин, Федя, ну куда смотрели твои папа с мамой? Вроде бы давно не шестнадцать лет, а максимализм прет, как из прыщавого».

— Федор Иванович, вы сейчас же пишите заявку на испытания, и имейте в виду, если мы вовремя не отгрузим заказ, то вы лично будете смотреть в глаза голодным детишкам наших сотрудников. Поверьте, это будет страшно.

Прозвучало жестко. Зло уставившись в пол, виновник торжества нервно покусывал губы. Еще бы, директор впервые показал силу. Таких интонаций сотрудники от директора пока не слышали и если до этого к разговору прислушивались, как к веселой перепалке, то сейчас наступила звенящая тишина.

«Вот так-то, мальчики и девочки, — Борис окинул взглядом окружающих, — а с Федей будем работать. До парня так и не дошло, в чем он не прав. Кстати, зверевские тесты показали психологическую неустойчивость и завышенную самооценку этого оболтуса. Вот и бери после этого на работу по знакомству. Та еще проба».

Додумать мысль не дал вякнувший голосом секретаря динамик инеркома — через проходную прошли посетители. Пришлось срочно топать в кабинет.

Выставка в Париже для Федотова была отдыхом. И не то чтобы он там прохлаждался. Нет, работы хватало, но в сравнении с буднями директора Русского радио, там была хорошая расслабуха. Чего только стоили Парижская опера и галереи Лувра, куда по просьбе Димона, он всегда брал с собой Катерину.

Зато вернувшись в Москву с кошелкой заказов, он вновь ощутил «что есть что» в этом мире. И в самом деле, заказы надо было выполнять, а поэтому с утра планерка, затем проблемы разработчиков. Естественно, теперь только самые основные. Обязательный заход к конструкторам коммутационных изделий — на ближайшие полгода это самое проблемное направление, а еще, а еще… Одним словом, рабочий день оканчивался ближе к полуночи.

Двухчасовой обед теперь почти всегда проходил в компании с Дедом Иваном. Именно так, с заглавной буквы — Дед Иван. Таково было домашнее имя подростка Вани Федотова из-под Можайска. К гимназии его готовили домашние учителя, в чью работу иногда встревал Федотов.

Интерком на столе директора сообщил о посетителях. В приемной раздалась традиционная просьба проводить гостей в кабинет. Привычный для переселенцев ритуал, в этом времени напрочь выбивал посетителей из колеи. Ну не было в этом времени громкоговорящей связи, от слова совсем.

Одни опасливо посматривали на коммутатор, другие тут же просили продать им «заморское чудо». Все были изрядно ошарашены, узнав о российском происхождении интеркома, чем директор Русского радио беззастенчиво пользовался.

Посетители не явились исключением. Наметанным взглядом Федотов вычленил директора конторы. Высокий, возрастом под шестьдесят, но не расплывшийся колобком. Взгляд немного напряжен, но это и понятно — посетители пришли получать заказ. Второй чуть ниже и тоже не мальчик, чем-то неуловимо напоминал директора и одновременно кого-то из прежней жизни.