Ограбление «Зеленого Орла» - [17]

— Да, — сказала она, снова взглянув на него. — Я знаю. Вы правы.

— Вы должны позволить им остаться. Должны смело смотреть в лицо реальности, сразиться с ней и победить.

— Знаю.

— Не надо уходить, когда они начинают совещаться. Вы должны присутствовать при всех их разговорах, быть в курсе всех их планов. — Он помолчал, потом спросил: — Понимаете почему?

— Чтобы разобраться в причине своих страхов?

— И для этого тоже, конечно. Но не только. Вы должны представлять себе их план во всех деталях, тогда вам будет легче судить о нем, и, если он окажется хорошим, не связанным с особым риском, вы избавите себя от ненужных волнений, у вас не будет причин для беспокойства. Согласны со мной?

Глядя на ковер, она улыбнулась.

— Кажется, вы правы.

— Мы обсудим их план вместе, — сказал он. — И попытаемся понять, насколько выполнимо то, что они намерены совершить.

— А если мы поймем, что их план невыполним?

— Мы найдем причину, обсудим их действия, и, если обнаружим какие-то промахи, вы укажете на них Стену, и они либо устранят их, либо вообще откажутся от своих намерений.

— Я не рискну даже намекнуть Стену, что говорила с вами.

— Понимаю.

— Он не поверил бы, что я с вами спокойно говорю обо всем на свете, ничего не опасаясь. — Она посмотрела на него, не пряча больше глаз. — Обо всем на свете.

— Я польщен вашим доверием, — улыбнулся он мягкой, всепонимающей улыбкой.

Глава 4

Фуско поставил «понтиак» на асфальтированной площадке около дома. Гаража не было, бетонированная подъездная дорога упиралась в железную ограду, отделяющую двор от улицы, что было очень удобно, так как Пема могла гулять во дворе в любую погоду. Весь двор был в ее распоряжении, не то, что у Фуско, который провел детство на тротуаре.

Захлопнув дверь машины, Фуско на другом конце двора увидел Пему; сидя на корточках та копала землю ложечкой, которую ей дала Элен.

Элен — хорошая мать, этого у нее не отнимешь. Впрочем, она и женой была хорошей. Во всем виноват он. Он был плохим мужем. Да и отец из него никудышный: придет раз в год с шариком и коробкой с игрушками и не знает, что делать дальше. Хорошо, что у Памелы такая мать, как Элен.

В одном только он не мог разобраться — в своем отношении к Стену. По идее, он должен был бы испытывать к нему неприязнь, ведь Стен спит с Элен, но, как ни странно, он не чувствовал к нему враждебности. Черт возьми, в конце концов они с Элен уже не женаты. Три года, проведенные в исправительном заведении, вышибли из него чувства, которые он испытывал к ней раньше. Осталась, может быть, только самая малость, и то, наверное, в основном из-за дочери — как-никак заботиться о девочке приходилось ей одной.

Он с удовольствием смотрел на Пему. Было приятно сознавать, что она здесь. Но сейчас надо было спешить. Так ничего и не крикнув дочке, Фуско, обогнув «понтиак», пошел в дом.

Было чуть больше шести, Элен готовила на кухне обед. Паркер сидел на софе и рассматривал снимки, сделанные Стеном.

— Как дела? — встретил его Паркер вопросом.

— Прекрасно, — ответил Фуско. — Я сел за стол у окна и видел все, что делалось у ворот. Положил перед собой книгу, раскрыл тетрадь, будто что-то выписываю. Никто не обратил на меня никакого внимания.

— Март, — с порога спальни сказал Стен, — завтра мне нужна будет машина. Надоело трястись на этом вонючем автобусе.

— Я собирался задержаться на базе позже вас, — напомнил ему Фуско.

— Знаю, знаю. — Стен посмотрел на Паркера. — Будем обсуждать наблюдения Фуско сейчас или после обеда?

— Как только он будет готов, — ответил Паркер.

— Подождите пару минут, — сказал Фуско. Бросив тетрадку в дальний конец стола, он пошел в ванную, чтобы помыться перед ужином. Непонятно почему, но после целого дня, проведенного в библиотеке, он очень устал; и когда, умываясь, наклонился над раковиной, у него даже что-то щелкнуло в спине.

Когда он вышел, Паркер и Стен сидели за столом в кухне, а Элен подавала еду. Паркер и Фуско в основном питались здесь, хотя ночевали в других местах: Фуско — в меблированных комнатах на Фронт-стрит, недалеко от бара и гриля, Паркер — в мотеле Малона, в пятнадцати милях отсюда. Вечером Паркер уезжал на «понтиаке», а утром возвращался, чтобы Стен успел на базу. Но иногда, как вот сегодня, Паркеру или Фуско машина нужна была и днем.

Фуско сел за стол, и Элен молча поставила перед ним тарелку с мясом, зеленым горошком, картофелем. Проголодавшийся Фуско с жадностью принялся за еду.

Устроившись рядом с ним, Элен спросила:

— Как прошел день?

— Прекрасно, — ответил он. — Все прошло без сучка, без задоринки.

— Хорошо, — сказала она.

В последние дни у Элен явно исправилось настроение. Прежде она все время ходила надутая. То ли она смирилась с тем, что они замыслили, то ли ей самой стало интересно, как постепенно складывается четкий план. Перемену в настроении они заметили еще в понедельник. Элен начала прислушиваться к их разговорам, перестала ныть и ворчать. Само собой, и у Стена тут же улучшилось настроение.

Фуско любил, когда у окружающих его людей было хорошее настроение. Он терпеть не мог дрязг, взаимных обвинений. Гораздо лучше всем вместе сидеть на кухне и слушать смешные истории Стена про лейтенантика из своего офиса. Фуско уплел по две порции всего, что приготовила Элен.