Ограбление в миллион долларов - [2]

Пуаро поморщился.

— Ну, похоже, всё-таки не растворились, поскольку, насколько я знаю из газет, все облигации были проданы маленькими партиями буквально через полчаса после прибытия «Олимпии»! Что ж, думаю, теперь мне стоит потолковать с самим мистером Риджуэем.

— Я хотела предложить вам позавтракать со мной в «Чеширском Сыре». Филипп тоже придёт. Мы договорись встретиться с ним там, только он ещё не знает, что я обратилась за помощью к вам.

Мы сразу же согласились, поймали такси и поехали туда.

Мистер Филипп Риджуэй был уже там, когда мы вошли. Заметив в дверях свою невесту в обществе двух совершенно незнакомых мужчин, он, казалось, весьма удивился. Это был довольно приятный молодой человек, высокий, со спортивной фигурой. На висках его уже серебрилась седина, хотя на вид ему было не больше тридцати.

Подбежав к своему жениху, мисс Фаркуар тронула его за плечо.

— Прости, что вмешиваюсь в твои дела, не посоветовавшись с тобой, Филипп, — воскликнула она. — Позволь представить тебе мсье Эркюля Пуаро, о котором мы оба так много слышали, и его друга, капитана Гастингса.

Риджуэй был явно поражён.

— Конечно, я немало слышал о вас, мсье Пуаро, — пожимая нам руки, пробормотал он. — Но я бы никогда не подумал, что Эсме придёт в голову побеспокоить такую знаменитость, как вы, выдающегося человека по поводу… моих неприятностей.

— Я нисколько не сомневалась, что ты не разрешишь мне, Филипп, — опустив глаза, с пленительной прямотой объяснила мисс Фаркуар.

— Ясно. Поэтому ты решила действовать без моего ведома, — с улыбкой сказал он. — Вся надежда только на вас, мсье Пуаро, — может быть, вам удастся найти разгадку этой тайны. Потому что, сказать по правде, у меня самого уже голова идёт кругом от всех этих тревог и волнений.

И действительно лицо его было землисто-бледным и осунувшимся. Морщины, избороздившие лоб, и тёмные мешки под глазами без слов говорили о том, какой груз лёг на плечи этого человека.

— Ну что ж, — задумчиво протянул Пуаро, — давайте позавтракаем. Заодно и обсудим это дело и решим, что тут можно сделать. И потом было бы лучше, если бы я мог услышать всю эту историю от самого мистера Риджуэя.

Нам принесли великолепный ростбиф и пирог с почками. Пока мы наслаждались ими, Филипп Риджуэй поведал нам историю исчезновения облигаций. Его рассказ до мельчайших подробностей совпал с тем, что мы успели услышать от мисс Фаркуар. Едва он закончил, как Пуаро приступил к расспросам.

— Мистер Риджуэй, а что заставило вас подумать, что облигации украдены?

Молодой человек рассмеялся невесёлым смехом.

— Ну, не мог же я потерять их?! Да и потом — это просто бросалось в глаза, мсье Пуаро. Саквояж валялся посреди каюты. Видимо, грабители пытались взломать замок, потому что он был весь в царапинах и порезах, так что ошибиться я не мог.

— Но, насколько я понял, его всё же открыли ключом?

— Судя по всему да. Скорее всего, сначала саквояж пытались взломать, но это не удалось. А потом грабителям всё-таки удалось отпереть его.

— Забавно, — задумчиво протянул Пуаро. Глаза его загорелись знакомым зелёным огнём, который делал его похожим на кота. — И весьма любопытно! Странные оказались грабители! Сначала они из кожи вон лезут, чтобы сломать замок, а потом выясняется, что всё это время у них был ключ! Получается, про ключ они просто забыли? И заметьте — представители фирмы Хабб утверждают, что каждый из их замков уникален!

— Именно поэтому у вора никак не могло быть ключа! Со своим ключом я не расставался ни днём, ни ночью!

— Вы в этом уверены?

— Могу поклясться в этом, если хотите. К тому же, если у них был ключ или, положим, копия ключа, стали бы они тратить столько времени, стараясь взломать сундук вместо того, чтобы просто открыть его ключом!

— Ага, вот тут-то и кроется разгадка этой таинственной истории! Осмелюсь предположить, что если нам и удастся решить эту головоломку, то лишь благодаря этому прелюбопытному факту! Так, так… ну, а теперь, юноша, надеюсь, вы не обидитесь на папу Пуаро, если он задаст вам один деликатный вопрос. Готовы ли вы поклясться, что ни разу за всё плавание не оставляли саквояж незапертым?

Риджуэй ответил на это таким взглядом, что Пуаро замахал руками.

— Само собой, мсье, у меня нет оснований сомневаться в ваших словах, но и такое бывает, уверяю вас! Ну что ж, значит, с этим всё ясно. Итак, саквояж был вскрыт и облигации похищены. А что же потом? Что делает вор, завладев ими? Каким образом он ухитрился сойти на берег, имея при себе облигаций на миллион долларов?

— Вот то-то и оно! — с горечью вздохнул Риджуэй. — Я чуть с ума не сошёл — всё пытался понять, как это ему удалось! Уму непостижимо, мсье Пуаро! Таможенников оповестили о краже, и каждого, кто собирался сойти в Нью-Йорке, обыскали с головы до ног!

— А эти облигации, насколько я понимаю, составляли весьма внушительную пачку?

— Естественно! Пакет, в котором они были, просто невозможно спрятать на борту парохода — его бы наверняка нашли. Впрочем, мы уже и так знаем, что их не прятали — ведь уже известно, что все их распродали меньше чем через час после того, как «Олимпия» вошла в порт, и задолго до того, как пришёл ответ на мою телеграмму с просьбой сообщить номера и серии пропавших облигаций. А один из брокеров вообще поклялся, что купил несколько облигаций ещё до того, как корабль пришвартовался к берегу! Уму непостижимо! Не по радио же их отправили!