— Как ты думаешь, почему я спросил эту Лангнер о возможной причастности к налету кого-то из служащих банка? Да потому, что я твердо убежден — один из них приложил к этому руку!
Он оторвал взгляд от стеклянной перегородки и посмотрел на Мелера, задумчиво сидевшего на диване. По нему не было заметно, как глубоко он уязвлен замечанием Граумана.
— Прежде всего, похищена крупная сумма, — продолжал комиссар. — В кассе такого мелкого банка не всегда бывает сто тысяч марок. Преступник должен был располагать точной информацией.
— Это могло произойти случайно, — бросил Мелер.
— Я согласился бы с тобой, — покровительственным тоном изрек Грауман, — если бы не одно обстоятельство.
— Какое?
— Остановимся на директоре банка. Видимо, по каким-то причинам, которые нам пока неизвестны, он нуждался в крупной сумме денег. Он настоял, чтобы оставили только две сигнальные кнопки. И дабы не нажимать свою, позаботился о надежном алиби: повернулся спиной к грабителю и прикинулся, будто ничего не замечает. Затем, услышав сирену, вместе со всеми пришел в ужас.
— Многовато теории, — возразил Мелер.
Комиссар удивленно вскинул брови, но решил не отвечать на замечание ассистента, а лишь ухмыльнулся, что еще больше раздосадовало Мелера. Ему не следовало забываться. Безусловно, главные козыри были на руках у Граумана, который ничтоже сумняшеся разыграет их против него, ассистента.
— Когда мы прибыли сюда по вызову, — возобновил разговор Грауман, — то сразу увидели Шмидта. Он стоял по ту сторону окна и делал нам знаки…
— Показывал, чтобы мы шли к черному ходу, а оттуда — в кассовый зал, — подхватил Мелер. Он решил доказать шефу, что чутко следит за его рассуждениями. — Затем мы прошли через черный ход в банк и встретили Шмидта, который выбежал нам навстречу.
Комиссар вызывающе усмехнулся. Мелер прикусил губу. Неужели он допустил какую-то промашку? Пошел в неверном направлении?
И тут Грауман сказал:
— Тебе не показалось странным, что после того, как сработало сигнальное устройство, решетка упала только у главного входа?
Горячая волна крови ударила в лицо Мелера. Он покраснел, как школьник.
— Ты не заметил и еще кое-чего, — поучал Грауман. — Решетка у черного входа не могла упасть потому, что кто-то заклинил левый направляющий рельс. Странно, не правда ли?
Поражение было полным. Мелер едва не застонал. В его душе закипела ненависть к этому Грауману, который обстоятельно подготовил свой триумф и вот теперь, преисполненный презрения к нему, Мелеру, торжествовал победу. Это повергло ассистента в уныние. Он чувствовал свое бессилие и одновременно желание взять когда-нибудь реванш за все унижения.
Мелер резко поднялся с дивана и возбужденно забегал по кабинету. Дабы скрыть свои чувства, он спросил:
— А эта Лангнер? Какое она имеет отношение к налету?
— Пока неясно. По крайней мере такое же, как и все остальные, — Грауман, искоса поглядывавший в окошко, заговорил медленно. Внезапно он вскочил и с проворством, которого никак нельзя было ожидать при его тучной фигуре, рванулся к двери.
— Отдайте записку, — крикнул он на ходу кассиру, поспешно прятавшему какую-то бумажку.
Грауман успел вырвать из его руки только обрывок, а остатки кассир быстро запихал себе в рот.
— Что вы передали кассиру? — прорычал комиссар фрейлейн Лангнер. — Отвечайте, или я прикажу немедленно вас арестовать!
— Пожалуйста! — воскликнула девушка и, дерзко тряхнув головой, добавила: — Раз вам так хочется. Уж нельзя послать записку? А может, ему надо было кое-что написать для памяти, и я передала листок бумаги. Что здесь преступного?
Грауман понял бесплодность дальнейших разговоров с фрейлейн Лангнер. Подойдя к кассиру, он низко склонился над ним и пристально взглянул в беспокойные, лихорадочные глаза молодого человека. На вид комиссар дал бы ему лет восемнадцать-двадцать, но, вспомнив о том, что кассир «засиделся» в банке, прибавил еще десяток.
Кассир, сжавшись от страха, завороженным взглядом уставился на комиссара, ожидая разноса. Однако Грауман уже взял себя в руки.
— Эта записка вам дорого обойдется, — спокойно произнес он, и кассир вздрогнул, словно его ударили.
В зале воцарилась гробовая тишина. Грауман, не отрывая глаз от кассира, выпрямился:
— Так вы будете говорить?
— Разумеется, нет, — вмешалась фрейлейн Лангнер. — Вы же совсем сбили его с толку.
Грауман решил не отвечать на ее дерзкий выпад. Возможно, она права. Такой же страх, должно быть, испытывал недавно кассир, глядя в дуло карабина. Правда, если он не был соучастником ограбления. Комиссар возвратился в директорский кабинет и отрывистым движением бросил на стол перед Мелером клочок записки со словами: «Осторожно! Комиссар…»
— Они тут все спелись, — раздраженно сказал ассистент.
— Теперь уже очевидно, что ограбление совершено при содействии одного из работников банка, — деловито констатировал Грауман.
— Может, стоит еще раз поговорить с Лангнер?
— Не думаю, что нам удастся сейчас вытянуть из нее что-нибудь новое. Как она вступилась за кассира! Любопытно, что она ему написала? Ладно, надо двигаться дальше, последовательно. Кассира вызовем под конец. Возможно, к тому времени он очухается. — Грауман бросил через окно оценивающий взгляд на банковских служащих, которые сгрудились вокруг стола и тупо уставились на его поверхность. Казалось, что всеобщее подавленное настроение не коснулось только депозитного кассира. Он враждебно посматривал на господина Шмидта.
