— Во время налета я находился в кабине фрейлейн Лангнер.
— И что же дальше? — Грауман начал терять терпение.
Шмидт украдкой взглянул на фрейлейн Лангнер, но та отвела глаза в сторону.
— Естественно, и вы ничего не видели, — сказал Грауман, едва сдерживая себя. — Какой-то спальный вагон! — Он попросил Шмидта пройти с ним в кабинет, но, заметив неприязненный взгляд директора, добавил: — Разумеется, если позволите.
Шмидт кивнул и направился к своему кабинету. Грауман повернулся к остальным служащим и сказал:
— Попрошу прекратить разговоры. — Затем приказал ассистенту: — Позови кого-нибудь, кто последит здесь за порядком, и приходи ко мне.
Мелер щелкнул каблуками и ринулся к двери.
Кряхтя, Грауман опустился во вращающееся кресло у письменного стола Шмидта. Отсюда все службы банка были видны как на ладони, и это ему понравилось. Почти приветливо он заметил:
— Поймите, иногда приходится действовать жестко. Каждой профессии присущи свои особые формы обращения. Тут уж ничего не поделаешь.
Комиссар бесцеремонно открыл ящик с сигарами, стоявший на письменном столе директора, и повел своим коротким носом над ними.
— Замечательные черные сигары, — сказал он, с наслаждением вдохнув аромат.
— Пожалуйста, если это доставит вам удовольствие, — лицо Шмидта выражало покорность судьбе, — угощайтесь.
Грауман сделал вид, что не заметил вымученного взгляда Шмидта, кивнул вошедшему Мелеру на диван, приглашая сесть, и осторожными движениями пальцев выбрал в ящике сигару. Выпустив облачко, блаженно откинулся на спинку кресла и широко раскрытыми глазами уставился на кольцо дыма, окутавшее директора.
— Почему ваш кассир не сразу включил сигнальное устройство?
Вопрос был задан неожиданно. Шмидт вздрогнул.
— Я не знаю, — ответил он поспешно. — Ему нужно было только нажать ногой на кнопку. Сразу упали бы решетки у дверей.
— В этой кассе была когда-нибудь недостача? — спросил Грауман. Он благодушно рассматривал сигару, словно этот разговор вовсе не интересовал его, а сам он был весь поглощен курением.
— Баланс всегда сходился до пфеннига. Кассир — надежный работник. — Тон голоса Шмидта изменился, и он добавил: — Но как обстояло дело в этот раз, почему он…
Грауман спокойно прервал его:
— Вначале давайте раскроем преступление. Что из себя представляет ваш кассир как человек?
Директор протестующе вскинул руки:
— Личная жизнь моих служащих меня не интересует.
Грауман почувствовал, что таким образом ему немного удастся выведать у Шмидта.
— Ну, хорошо, оставим это, — сказал он. — А что вы можете сообщить о налете?
— Практически ничего, — тотчас ответил директор. — Это было для меня так неожиданно…
— Обычно преступники не извещают заранее о своем приходе, — заметил Грауман.
— Разумеется, — согласился Шмидт. — Наверное, налет застал меня врасплох потому, что за десять минут до этого здесь побывал наш полицейский. Он заглянул даже в банк, и вдруг вскоре происходит такое… — Директор возбужденно провел рукой по лицу. — Нет, никто этого не ожидал, — заверил он. — Среди бела дня, на глазах у полиции…
— Что за полицейский? — поинтересовался комиссар.
Шмидт смутился:
— Собственно говоря, мы не знакомы. — Задумавшись, он помедлил. — Редко когда перебрасывались с ним парой слов. Но он мне понравился. Он ежедневно патрулирует здесь.
— Сегодня вы разговаривали с ним?
— Он всегда очень сдержан, но учтив. Как правило, он приветствует меня издали, иногда заходит в банк.
— Сегодня он был в кассовом зале?
— И да и нет.
— Как это? Выражайтесь, пожалуйста, яснее.
— Он остановился у двери, когда одна наша клиентка выходила из банка. На одной руке она держала ребенка, в другой — тяжелую сумку. Он открыл перед нею дверь. — Шмидт недолго помолчал, как бы припоминая что-то, но лишь заметил: — Наш полицейский — вежливый человек.
— И что же дальше?
— Ничего. Он только коротко кивнул мне, но при этом ручка выскользнула у него. Дверь ударила бы малышку но голове, если бы не его молниеносная реакция. Он находчивый человек, господин комиссар, действительно очень находчивый, и вообще очень симпатичный мужчина. — Шмидт замолчал и выжидательно посмотрел на Граумана.
— Что вам еще известно об этом полицейском?
— Мне больше нечего добавить к сказанному.
Грауман откинулся в кресле.
— А почему вас не было здесь, на вашем рабочем месте?
— Я ведь уже говорил вам. У меня было дело к фрейлейн Лангнер.
— В чем оно заключалось?
— Мы кое-что обсуждали.
— Что именно?
Шмидт выпрямился.
— Это, пожалуй, может завести слишком далеко, господин комиссар, — возразил он. — Мы обсуждали служебные дела, которые вас вряд ли заинтересуют.
— Меня все интересует, — насторожился Грауман, почуяв, что директор банка пытается увильнуть от прямого ответа.
— Случайная ошибка в расчетах.
Грауман кивнул:
— Можете идти.
Шмидт продолжал сконфуженно сидеть. Внезапное окончание разговора сбило его с толку.
— Идите, — повторил Грауман. — Но вы можете еще нам понадобиться.
Шмидт нехотя встал и медленно вышел, словно ожидая, что комиссар окликнет его. Однако Грауман был занят своими мыслями.
— Господин директор рассказал мне слишком мало, — обратился он к Мелеру, как только за Шмидтом закрылась дверь.
