Огонь желания (Ласковая дикарка) - [41]

– Никто не разлучит нас, Дикая Кошка. Я никогда не смог бы этого пережить. А если это вдруг и произойдет, я переверну землю, чтобы снова вернуть тебя. Ты – часть моего сердца и моей души. Ты принадлежишь только мне, и так будет всегда.

– Это все, чего я хочу в жизни, Пантера: принадлежать тебе и постоянно быть рядом с тобой. Ты – моя радость, без тебя моя жизнь утратит смысл.

Он крепко и нежно ее обнял, как бы защищая, а потом начал заниматься любовью, медленно, восхитительно. Их губы слились в долгом, сладостном поцелуе, его руки подчиняли ее тело своей воле. Их языки танцевали и сливались воедино, их губы впивались друг в друга, будто пили живительный нектар.

У Тани кружилась голова, дыхание останавливалось, когда она полностью отдалась власти его рук и губ.

Его волшебные руки так же играли на ее теле, как профессиональный музыкант играет на лютне. Ее тело, подобно сухому дереву, мгновенно воспламенилось от его жара. Она никогда не чувствовала себя такой прекрасной, такой любимой, такой желанной, а Пантера подкреплял это ощущение ласками и словами, которые постоянно шептал ей.

Ее руки тоже тянулись к нему. Она ласкала и гладила своего нежного дикаря, и ему также становилось приятно от ее прикосновений. Губы Пантеры разожгли огонь в ее теле, в ее налитых от желания грудях, дрожащем животе и тоскующей женственности.

Они больше не могли терпеть мучительное напряжение. Он плавно вошел в нее, в ее желанную пещеру влаги, теплый бархат. Она крепко прижалась к нему. Ритм его движений постепенно усиливался, а она двигалась в такт ему, поднимаясь все выше. Очень быстро они достигли вершины, а потом вместе высоко парили в ярких лучах своей любви и страсти и, наконец, медленно спускались вниз в прохладную долину. Это была радость, настоящая и вечная.

Всю ночь они любили друг друга, упиваясь общей страстью, потребностью обнимать, ласкать и любить, пока оба не почувствовали себя насыщенными и полностью изнуренными.

Следующим утром Мелисса неуверенно появилась перед Таней и Пантерой. Ее утонченные скулы потеряли цвет и раздулись, трещина на губе еще не зажила, на руках были видны синяки и царапины. Ее грязная, вся в пятнах одежда клочьями висела на ее тощем, детском теле, а под слоем грязи ее некогда светлые волосы теперь были неопределенного цвета.

Пантера посмотрел на нее и приказал выйти из хижины. В ее широко раскрытых от страха глазах заблестели слезы, и она выскочила наружу и неуверенно остановилась в ожидании.

Пантера повернулся к Тане. Только по раздувающимся ноздрям можно было понять, что он сердится и испытывает отвращение.

– Отведи ее на реку и проследи, чтобы ее тщательно помыли, а потом найди для нее что-нибудь приличное из одежды. Собаки в лагере чище, чем она.

У Мелиссы затрясся подбородок, когда она увидела, что Пантера прошагал мимо нее. Таня взяла ее за руку и повела к реке.

– Он не сердится на тебя, Мисси, – заверила она напуганную девушку.

Таня помогала Мелиссе отмыть въевшуюся в ее тело грязь, а сама тем временем рассказывала о ее обязанностях. Многие из них Мелиссе уже приходилось выполнять для жены Уродливой Выдры.

– Необходимо также, чтобы ты разговаривала со мной на чейинском языке, а не на английском, и называла меня Маленькой Дикой Кошкой. Теперь я чейинка, дочь вождя и жена Пантеры, и мне не пристало говорить по-английски.

– Я не знаю язык достаточно хорошо, Маленькая Дикая Кошка, – запинаясь, произнесла Мелисса по-чейински.

– Со временем научишься. Для тебя жизнь будет легче с нами, Мелисса. Тебя будут прилично одевать и кормить, но я должна тебя предупредить, что ты должна подчиняться и Пантере, и мне и уважать наше положение в племени. Если ты этого не будешь делать, ты расстроишь меня и прогневишь Пантеру.

Мелисса кивнула, а потом сказала, снова запинаясь:

– Пантера думает… Я хочу сказать… Мне придется…

– Придется что? – спросила Таня.

– Ты знаешь, – вспыхнула Мелисса.

Таня недоверчиво предположила:

– Ты спрашиваешь о том, должна ли спать с Пантерой, да?

Мелисса жалобно посмотрела на нее и кивнула.

Тане даже в голову не приходила подобная мысль, но такое имело место в племени и считалось естественным. Чейинские жены по-другому смотрели на это и ничего не говорили, когда их мужья спали с пленницами или брали себе вторую и даже третью жену. Это считалось в порядке вещей. Сейчас Таня вдруг поняла, что это действительно возможно, несмотря на то что Пантера ее так сильно любил. Но она сомневалась, что это произойдет так уж скоро после их свадьбы, тем более Мелисса была действительно беременна и очень слаба от побоев. Таня успокоила девушку как могла:

– Пантера – не животное, как Уродливая Выдра. Я не знаю его планов, но если он станет с тобой спать, он не будет жестоким с тобой и не причинит тебе боль.

Теперь Мелисса казалась сбитой с толку.

– Разве тебе все равно, Таня? Что с тобой случилось?

– Я – чейинка. Не важно, все равно мне или нет. Пантера мой муж. Я подчиняюсь его воле и создаю уют в нашем доме. Твоя помощь мне будет кстати, особенно сейчас, когда я становлюсь такой неуклюжей. Мы сможем облегчить жизнь друг другу.