Огонь в затемненном городе (1970) - [9]

Итак, мы все же состряпали это письмо, использовав типичный почерк восемнадцатилетней девушки.

— Некоторое отличие от обычного почерка Дорит, — сказал Олев, — можно отнести за счет волнения. Ведь как-никак она девушка, которая ищет свидания со своим возлюбленным.

Все было решено, и при первой же возможности Олев передал письмо офицеру. Конечно, прежде мы точно установили все каждодневные передвижения офицера, старательно нанесли их на план и записали в тетрадку. Потому что в таком деле мы не могли полагаться на волю случая.

Но для реализации нашего плана пришлось провести еще кое-какую подготовительную работу. Может быть, читатель еще помнит, что я обещал иногда приносить кости мопсу Эло. Но, словно в насмешку, случилось так, что мне пришлось нести кости не мопсу, а Гектору. Потому что это тоже было предусмотрено нашим планом. В заднем конце двора у Гектора была будка, в которой его крепко-накрепко держали на цепи. Только два раза в день его спускали с цепи побегать. К людям, живущим в доме, он был настроен миролюбиво, но все же, несмотря на это, я счел необходимым задобрить его. Ведь даже старинная поговорка говорит, что хорошая кость может победить вражеское войско. Мне же требовалось любой ценой поддержать хорошие отношения с Гектором.

А теперь любопытство читателя, наверно, достаточно возбуждено, и он, очевидно, хочет знать, что же в конце концов получилось. Пожалуйста, я не заставлю читателя дольше мучиться в неизвестности.

В 20 часов 45 минут я отнес Гектору заранее припасенный кусок мяса. В 21 час 03 минуты с улицы раздался свист Олева. Это был условный сигнал, означавший, что немец № 1 приближается. Несколько секунд спустя калитка заскрипела, и почти в тот же самый, миг я спустил собаку с цепи.

Операция «Гектор» началась. Мы так назвали ее потому, что именно Гектору предназначалась самая ответственная роль в нашем плане возмездия немецкому офицеру.

Естественно, Гектор услышал скрип калитки так же, как и я, вернее, лучше, чем я, — ведь у собак слух развит гораздо лучше, чем у людей. Поняв, что железная цепь больше его не удерживает, Гектор как молния бросился туда, где какой-то незнакомец посмел коснуться рукой ворот.

Гектор не принадлежит к числу тех собак, которые уже издалека предупреждают о своем приближении громким лаем и тем самым дают противнику возможность предпринять что-то для своей защиты. Нет, Гектор молча и неожиданно бросается на своего противника. Так было и теперь. Прежде всего я услышал, как немец приглушенно вскрикнул и выругался, и только после этого раздалось злое рычание Гектора.

Я знал, что Гектор имеет привычку нападать со спины, и был уверен, что он «ущипнул» немца за то же самое место, за какое немец ущипнул меня во время футбола. Даю голову на отсечение, что Гектор «ущипнул» гораздо больнее. Щипок немца был унизительным, он оставил след в моей душе. Гектор же должен был оставить такой след, который можно будет увидеть даже невооруженным глазом.

Затем послышался выстрел из револьвера. Это уже нашим планом не предусматривалось. Но, к счастью, немец явно промахнулся, потому что Гектор зарычал еще яростнее.

Мне стало страшно. Я, естественно, знал, что настоящий револьвер — это не самопал, который после каждого выстрела приходится заряжать в комнате. Я ждал в любой момент нового выстрела и боялся, что в этот раз немец не промахнется. Правда, я терпеть не мог Гектора, но все же не желал смерти невинному животному.

Однако нового выстрела не последовало. Вместо этого с крыльца послышался голос домохозяина. Он рявкнул на Гектора так, что немцу не пришлось больше стрелять.

Затем немец закричал что-то домохозяину, потом хлопнула калитка, и на этом все кончилось.

Я метнулся в дальний угол двора, потому что было ясно — хозяин пойдет сажать Гектора на цепь, перелез через забор и чужими дворами выбрался на улицу, где, наконец, встретился с Олевом.

— Все было как по нотам, — сказал Олев. — Номер первый не бежал, а прямо-таки летел.

— А как он… какой у него был вид?

— Штаны немного разодраны. И держался рукой за задницу.

На следующий день Олев записал в тетрадку:

«Операция «Гектор» успешно проведена в жизнь. Немец № 1 наказан. Дело закончено».

И я тоже могу уже закончить эту главу, потому что о немце № 1 мне действительно больше нечего рассказать. Мы больше никогда его не видели.

СТОЛКНОВЕНИЕ С ГУЙДО

Однажды, направляясь к Олеву, я случайно встретился на улице с Гуйдо. Гуйдо — парень из нашего класса. Мы с ним никогда не были друзьями, но сейчас все же остановились по-говорить, потому что ведь мы знали друг друга уже пять лет и с весны не виделись.

— Ты слышал, скоро начнутся занятия в школе? — спросил Гуйдо.

Нет, я ничего об этом не слышал. Дело в том, что вскоре после прихода немцев в нашей школе устроили военный госпиталь. Под соснами на школьном дворе, где раньше мы играли во время перемен, теперь разгуливали раненые немцы— у кого рука на перевязи, у кого костыли под мышками. Разгуливали, дыша озоном, словно у себя дома, а мы не знали, попадем ли когда-нибудь к себе в школу, чтобы продолжать учение, или считается, что мы уже достаточно образованные. Потому что много ли школьной премудрости надо порабощенному народу! Достаточно, если сумеешь прочитать «Ээсти сына»!