Огонь в океане - [29]

Чердак был пуст. Он был выстлан не досками, а продольно распиленными бревнами. Ползти по ним было трудно и неудобно, сучки впивались в наши колени.

Не считаясь с бесчисленными занозами и царапинами, мы искали щель. К этому прибавилась новая и, пожалуй, самая большая неприятность: едкий дым, шедший от очага снизу. Он разъедал глаза, щекотал в носу.

Но щель, наконец, была обнаружена, и мы одновременно прильнули к ней.

За щедрым угощением вокруг столиков сидели семь человек. Они ели дымившееся мясо, запивая его вином.

Около двери стоял дядя. Все молчали. Из комнаты доносилось только смачное чавканье. Тосты не произносились. Сидящий в центре стола поднимал свою кружку совином, обводил взглядом всех и враз осушал ее. Остальные равнялись по нему.

Вероятно, это и был грозный властитель Тенгиз.  При тусклом освещении лучины и очага рассмотреть хорошенько его лицо мы не смогли.

Князь Тенгиз ел так же жадно, как и его сотрапезники. Он был в глубоко, до самых бровей, надвинутой шапке. Рукава чохи были засучены до локтей.

Мы с Варламом, не отрываясь и почти не дыша, следили за каждым жестом этого человека. Очень хотелось, чтобы князь поднял голову к потолку. Тогда можно было рассмотреть его лицо. Но он глядел в свою тарелку, слегка поднимая голову только для того, чтобы выпить очередную кружку вина.

Во дворе опять залаяла собака. Мы стали прислушиваться.

Однако собачьего лая испурались не только мы, его испугался и Тенгиз. Его рука с куском мяса задержалась. Затем он махнул этим куском в сторону дяди Деавита, приказывая ему удалиться.

Дядя вышел. Князь Тенгиз зло бросил кусок мяса на стол, вытер блестевшие от жира руки о гетры и встал.

— Джаку, Омех! — повелительным глухим голосом сказал он. — Посмотрите, что там лает собака. Кровь без моего приказа не проливать!

Те, кого он назвал Джаку и Омех, выскочили из-за стола, схватили карабины и выбежали из комнаты.

— Не нравится мне эта собака, лает подозрительно, — буркнул князь, посмотрев в сторону двери.

— Может, убить? — произнес один из спутников князя.

— Джондо, ты дурак! — резко оборвал его Тенгиз. — Собака нас охраняет, а ты говоришь — убить...

— Не собаку убить, хозяина, — понизив голос до шепота, произнес Джондо. — Мне кажется, хозяин нас предаст... Уйти и тихо убить. Другим будет наука...

Варлам впился своей рукой в мою горевшую от заноз и царапин руку. Казалось, что у меня глаза вылезут наружу от напряжения, с которым я вслушивался в шепот этих людей. 

Варлам даже попытался было отодвинуть меня от щели и приложиться к ней ухом, дабы не пропустить ни одного звука.

Но в этот решающий миг я не мог пожертвовать своей частью щели, и мы тесно прижались друг к другу.

— Ты осел, Джондо, — сухо произнес Тенгиз. — Ничего ты не понимаешь, хозяин не предаст нас... Он даже не догадывается, зачем мы здесь.

— О, мой господин, не верьте им, они все христопродавцы. Он все понимает, здешний хозяин.

— Молчи, безрассудный убийца. Убивать надо тоже с головой, — остановил его Тенгиз, топнув ногой. — С этим хозяином надо обходиться вежливо! Понял? Он живет на окраине села... рядом лес. Кто знает, что будет с нами, как сложатся наши дела? Кто тебя, дурака, будет кормить и укрывать?

— Мой господин, — влетел в дверь долговязый парень, посланный обследовать район, где лаяла собака, — на опушке леса за кукурузником обнаружены люди и лошади!

— Их надо уничтожить! — опередил князя Джондо.

— Много их? — спокойно спросил князь.

— По-моему, много. Омех следит за ними.

Я сразу понял, что речь идет о моих родителях. Они, конечно, мирно расположились на ночлег. И, разумеется, не предполагают, что над ними нависла грозная опасность.

Сердце заколотилось так громко, что я невольно прикрыл его рукой, чтобы оно не мешало услышать слова князя Тенгйза, которые должны решить судьбу родителей.

Если князь скажет страшное слово, то спасти моих родителей будет невозможно. Варлам стиснул меня за плечи, как бы стараясь удержать около себя.

Князь Тенгиз медлил с решением. Он встал из-за стола и прохаживался по комнате, о чем-то думая.

— Перестаньте вы жевать! — наконец крикнул он на двух своих товарищей. — Надоело слушать ваше собачье чавканье! 

Те, к кому были обращены слова князя, выскочили из-за стола.

Все были теперь на ногах. Тенгиз остановился посреди комнаты.

Несколько секунд стояла тишина. Затем князь повернулся к стоявшему рядом с ним Джондо, смотревшему на своего господина так, как смотрят голодные собаки на хозяина.

— Вряд ли это наши враги, но будем осторожны. На сей раз придется просто уйти, быстро уйти без боя, но в другой раз и в другом месте, а не в этом селе, ух! — князь гневно взмахнул рукой.

Он поспешно опустил засученные рукава чохи, взял висевший на стене карабин и приказал всем выходить.

— Ты, Джаку, сходи потихоньку за Омехом, только смотри, чтоб духа твоего они не почувствовали, убьют — не заступимся. Найдете нас на Большой дороге на Джвари. А ты, — обратился князь к Джондо, — пойди и дай за угощение деньги хозяину.

— Хозяину? Деньги?.. — протянул удивленный Джондо.

— Не будь дураком. Времена теперь изменились. Ясно ведь! Ох, с какими идиотами имею дело!.. Выходить будем налево, чтобы спутать хозяина.