Огонь по своим - [119]

Почему вы радуетесь, что у женщин заплаканные глаза и в деревне редко увидишь мужчин, потому что эти мужчины пали на окровавленных улицах всех городов от Сталинграда до Берлина? Почему вы радуетесь, спрашиваю я вас?! Если б американский народ постигли такие бедствия, какие постигли наш народ, мы бы не радовались, мы бы плакали вместе с вами… Мои дорогие друзья! У каждого народа есть сердце. И каждый народ болезненно чувствует, когда его задевают за сердце. Так не позволяйте это делать никому, несмотря на вашу свободу печати, потому что сердце легко ранить, но трудно вылечить»…

Как видим, все это было очень далеко от пельменно-смирновской эйфории. А вернувшись в Москву, Симонов написал знаменитое стихотворение «Митинг в Канаде»:

Я вышел на трибуну, в зал.

Мне зал напоминал войну,

А тишина — ту тишину,

Что обрывает первый залп.

Мы были предупреждены

О том, что первых три ряда

Нас освистать пришли сюда

В знак объявленья нам войны.

Я вышел и увидел их,

Их в трех рядах, их в двух шагах,

Их — злобных, сытых, молодых,

В плащах, со жвачками в зубах…

И я не вижу лиц друзей,

Хотя они, наверно, есть,

Хотя они, наверно, здесь.

Но их ряды там, где темней…

Но пусть хоть их глаза горят,

Чтоб я их видел, как маяк!

За третьим рядом полный мрак.

В лицо мне курит первый ряд.

Почувствовав почти ожог,

Шагнув, я начинаю речь.

Ее начало — как прыжок

В атаку, чтоб уже не лечь:

— Россия! Сталин! Сталинград!

Три первые ряда молчат.

Но где-то сзади легкий шум,

И прежде чем пришло на ум,

Через молчащие ряды,

Вдруг как обвал, как вал воды,

Как сдвинувшаяся гора,

Навстречу рушится «ура!»…

Уж за полночь, и далеко,

А митинг все еще идет,

И зал встает, и зал поет,

И в зале дышится легко.

А первых три ряда молчат,

Молчат, чтоб не было беды,

Молчат, набравши в рот воды,

Молчат — четвертый час подряд!..

А был тогда Симонов в два раза моложе путешественника из «Нашего современника». Вот какие писатели жили на русской земле в советское время, вот кого нынешние номенклатурные лауреаты называют преступниками. А с теми, что сидели в первых трех рядах, эти патриоты нашли бы общий язык…

«Патриот», июль — ноябрь 2001

ВРЕМЯ ТРЕБУЕТ ПЕРЕМЕН (Г. Зюганов)

19 декабря 2001 года в Центральном доме литераторов состоялся творческий вечер Александра Проханова в связи с выходом его нового романа «Господин Гексоген». Я был приглашен принять в нем участие и с благодарностью согласился, а потом даже обдумал и свое выступление. Но незадолго до назначенного дня я решил, что не пойду на вечер. Дело в том, что перечень приглашенных, публиковавшийся в «Завтра», все увеличивался за счет совершенно незнакомых мне имен.

А сказать хотел вот о чем. Среди приглашенных был Г. А. Зюганов. Он пришел, произнес прекрасную речь и даже сфотографировался со всеми приглашенными, кто явился. И я, извинившись, что буду говорить не по теме (но когда дождешься еще такого случая!), обратился бы к нему, а не к Александру…

Геннадий Андреевич, вы упустили возможность вовремя достойно уйти! Не хватило мудрости. И довели дело до того, что даже «Советская Россия» печатает письмо безвестного читателя В. Завьялова из Липецка, который пишет: «Как бы хорошо лидер КПРФ ни объяснял современную ситуацию в стране, он для молодежи прошедший день». Я думаю, что не только для молодежи, и день тут не прошедший, а уже давно прошедший.

Вы много поработали, добившись воссоздания компартии. И большое спасибо за это. Все видят вашу боль за положение народа и страны. И за это спасибо. Но вы — политик старой формации и за все эти долгие годы почти не изменились, не вняли урокам жизни, хотя сами и призывали к этому, даже одна из книг ваших названа «Уроки жизни».

Прежде всего, вы, подобно прежним нашим партийным лидерам, склонны выдавать желаемое, совершенно оторванное от жизни, за действительное. Как радужно изображаете, например, положение с оппозиционной прессой: «У нас 360 газет!» и т. д. Господи, какие это газеты… Ведь все они вместе — полтиража «Московского комсомольца». А каков уровень большинства из них! Мне частенько присылают эти газетки. «Боевые листки» на фронте были лучше… А вот совсем из другой области. 9 мая 1994 года в выступлении на Лубянской площади вы уверенно заявили: «Через год пятидесятилетие Победы мы будем праздновать в свободной России!» Прошло семь лет. Где она, свободная?.. А ведь такое сотрясение атмосферы отталкивает людей от КПРФ и от вас лично.

Вы плохо разбираетесь в людях, не любите или не умеете с ними работать. И потому, с одной стороны, опять-таки выдавая желаемое за действительное, нередко поддерживаете фигуры, мягко выражаясь, совершенно этого не заслуживающие. Беспартийный карьерист Ковалев, которого по списку КПРФ вы протащили в Думу, а он наплевал на вас, схватил портфель министра юстиции, сунул туда мочалку и пошел с милашками в баню, — на вашей совести. Руцкой, на котором пробы ставить негде, но вы, отстранив коммуниста Михайлова, сделали его губернатором, — на вашей совести. Самовлюбленный говорун Подберезкин, очаровавший вас своей провинциальной ученостью, — на вашей совести. Этот список можно продолжить. А с другой стороны, вы постарались вытеснить на обочину много политиков — честных, смелых, деятельных: Алксниса, Анпилова, Бабурина, Умалатову… А где Юрий Иванов, боевой, решительный, напористый мужик? Как он однажды в телепередаче отделал Гайдара! И как точно предсказал, что ему уже не быть в Думе! Но почему теперь и самого Иванова там нет? Да, это люди не простые, но это же наши и с ними надо повозиться, но вы предпочли просто отсечь их. А они умеют делать то, на что вы с Купцовым никогда не решитесь.