Огонь любви, огонь разлуки - [72]
Со скрипом развернувшись на кожаных пятках валенок, Севостьянов ушел в дом и хлопнул дверью.
До конца переулка Черменский мрачно молчал, но уже возле Колтовки все-таки сорвался:
– Ну когда ты перестанешь соваться в каждую дыру, а?! Что ты в него вцепился, как клещ, ведь по морде этого Севостьянова видно, что он со своим не расстанется! Еще заранее все обстряпал, у вдовы завещание выбил, дом к рукам прибрал! Разве такого на твои наскоки возьмешь?!
– Бубну об забор ему надо было прямо там выбить, только и делов… – упрямо бурчал, пиная сапогом комок грязи, Северьян. – Разом бы все рассказал, как на духу…
– «Бубну»! Забыл, что ты беспаспортный?! В части давно не сидел?! А у меня денег нет сейчас тебя вытаскивать!
– Помню…
– А раз помнишь, так и молчал бы! Если б мы стали с этим Севостьяновым по-хорошему разговаривать, возможно, он рассказал бы, где мальчик, а теперь… Бегать нам с тобой по всему Питеру и каждого бродягу допрашивать! Попробую вечером вернуться, денег этому упырю, что ли, дать…
– Ну, знаете что, ваша милость!.. – взвился возмущенный до глубины души Северьян… и тут сзади послышался тоненький писк:
– Эй, дяденьки, стойте, подождите-е-е!
Владимир и Северьян одновременно обернулись. По переулку за ними неслась, быстро перебирая босыми голенастыми ногами, рыжая девчонка, полчаса назад чуть не ударившая Северьяна тряпкой.
– Да что ж вы!.. Я голосю-голосю, а вы и не слышите! – Она остановилась, споткнувшись, и упала бы, не поймай ее Владимир.
– Спасибочки вам… Ой, не трожьте, барин, я грязная, замурзитесь… Я ведь это… Того… Андрей Кирилычу вы не верьте, он, змеюк, все не так сказал, как было… А вы Ваньке кто?
Владимир, к которому непосредственно обратилась девчонка, на мгновение запнулся, не зная, что ответить. И этим воспользовался Северьян.
– Я ему отец, – спокойно произнес он, изо всех сил не замечая изумленного взгляда Черменского.
Девчонка всплеснула черными ладонями и тут же прижала их к щекам. Ее синие, неожиданно большие глаза в рамках рыжих ресниц стали еще больше.
– Охти мне… – пробормотала она, ошалело разглядывая Северьяна. – Вот счастье-то како… Ить и вправду похожи… Вот счастье-то Ваньке подсыпало…
– Ты знаешь, где он? – быстро спросил Северьян.
– А то! Еще б мне не знать! Да ступайте со мной, господа, все покажу! Как вас зовут-то, сударь?
– Северьян… Дмитрич… – говоря это, Северьян несколько смущенно покосился на Владимира, но тот уже ничему не удивлялся.
Девчонка улыбнулась во всю ширь, блеснув с грязной мордочки белыми зубами, и размашисто, почти бегом, зашагала по улице, то и дело оглядываясь через плечо: идут ли «господа» за ней.
– Ты с ума сошел? – вполголоса спросил Владимир.
– Так что извиняйте… – виновато отозвался Северьян. – Дак где ж мне другое отчество-то брать? Мой папаша почтение засвидетельствовать сроду не появлялся и посейчас, верно, в Шанхае где-нибудь кирпич кладет, а может, помер… Я его в глаза не видал… А коли б и видал – все едино, ихние имена крещеному человеку сроду не выговорить… Ну, коль вам так неудобственно, хотите – Иванычем буду! Надобно же человеку хоть какое-то прозванье иметь…
– Да хоть Сарафанычем! Зубы мне не заговаривай! Ты зачем в его папаши записался?!
– Не вас же туда было записывать, – резонно заметил Северьян. – Вон, и девка говорит, что на меня похож… Да надо было сразу нам с вами и Севостьянову этак сказать, авось по-другому бы вел себя, кровохлеб… И потом, какая разница? Все равно придется шкетенка с собой забирать, так хучь папаша, хучь дядька, хучь с Зацепы сват…
Никакой логики в беспорядочных умозаключениях друга Владимир не усмотрел, но вылетевшего слова было не вернуть, и, поразмыслив, он решил, что, возможно, хуже от этого не станет.
Найти Ваньку оказалось не так-то просто. Рыжая девчонка, назвавшаяся Наташкой, привела их обратно в город, где неутомимо принялась таскать по грязным кабакам, трактирам, дешевым меблированным комнатам, пятаковым ночлежкам, закоулкам и трущобам вокруг Сенной площади, залитым помоями и заполненным грязными, злыми, голодными обитателями. Опасности, впрочем, не было: Наташку тут все знали. В каждом трактире, в каждой занюханной ночлежке она деловито вопрошала: «Ваньку актеркина не видали, православные?» Выяснялось, что видали Ваньку многие, но точно указать его местонахождение не брался никто. Понемногу Черменскому стало понятно, что сын Марьи прибился к шайке уличных воров, состоящей из разновозрастных мальчишек, которые стаей налетали на прохожих, вырывали из рук поклажу, сдирали одежду, которую можно было сдернуть, и стремительно уносились прочь.
– В «расстойной», кажись, дрыхает… – уже перед сумерками заявил им весь покрытый коростой пацан лет шестнадцати с изъеденным сифилисом лицом.
– Далече это? – кисло осведомился Северьян (даже он подустал).
Наташка довольно хихикнула:
– Што вы, Северьян Дмитрич, рядушком! Чичас мы переулочками-переулочками – и вылезем! Только б не убег куда…
Ванька не «убег». Хозяин ночлежки «Расстойной», кривой дед с замызганной плешью, узнав Наташку, тут же за ногу сдернул мальчишку с верхних нар, спровоцировав тем самым водопад сонной матерщины и протестов.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Мыслимое ли дело творится в Российской империи: потомок старинной дворянской фамилии Михаил Иверзнев влюбился в крепостную крестьянку Устинью, собственность его лучшего друга Никиты Закатова! А она мало того что дала решительный отказ, храня верность жениху, так еще и оказалась беглой и замешанной в преступлении – этот самый жених вместе с братом, защищая ее, убил управляющую имением. И страдать бы Иверзневу от неразделенной любви, если бы не новая беда – за распространение подозрительной рукописи среди студентов он схвачен жандармами.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Это — ЛЮБОВЬ, Любовь, не признающая законов, не ведающая преград. Это — ТАЙНЫ и ПРИКЛЮЧЕНИЯ. Тайны, разгадка которых сулит смертельную опасность, и приключения, грозящие в любую минуту оказаться роковыми. Это — СТРАСТЬ. Земная — и небесная, чувственная — и святая. Обжигающая, неистовая, пламенная страсть!!!
Они встретились в Ницце — венгерский граф, одержимый желанием отомстить злодею, чуть не сделавшему его калекой и похитившему возлюбленную, и юная русская княжна, безнадежно влюбленная в женатого человека. Презрев светские приличия, они решают вместе отправиться в опасное путешествие, преследуя каждый свои цели и не ведая, что от судьбы не убежать. А их судьба — быть вместе.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».
Как жить, если нет надежды?Как жить, если нет любви?А если огонь любви горит в твоем сердце, но ты не можешь позволить ему разгореться, тяжело вдвойне.Анна Грешнева уверена, что ей никогда не избавиться от тягостной участи дамы полусвета и никогда не быть рядом с тем, кого она любит.Софья, ее сестра, тоже не считает себя вправе открыть свое сердце Владимиру Черменскому — купеческие содержанки не становятся дворянскими женами.И лишь Катерина пренебрегает условностями, живет так, как подсказывает душа, и — счастлива.Придет ли время, когда старшие сестры поймут, что это и есть единственно верный путь?