Огонь луны - [31]

— Что, по-вашему, это значит? — мрачно спросила она. В двух шагах не видела ничего перед собой; теперь нельзя было ни бежать, ни стоять на месте.

— Хочешь, чтобы весь лагерь увидел, как ты раздеваешься? — отозвался Риви откуда-то из темноты.

— Я и не собираюсь раздеваться!

— Бравые слова, — беспечно сказал Риви. — Дело в том, Янки, что ты промокла до костей и замерзла, как цуцик.

Какая-то неподходящая по размеру, но зато сухая вещь пролетела в темноте, и Мэгги схватила ее. Фланель, теплая и сухая фланель. Дрожа от холода, Мэгги ощупала одежду и пришла к выводу, что это мужская рубашка.

— Я ухожу, — сказала она, не двигаясь. Единственной опасностью, кроме той, что была внутри фургона, была разбушевавшаяся гроза.

— Снимайте свои мокрые шмотки, мисс Чемберлен, — устало приказал Риви, — или я сам стащу их с вас.

Мэгги ничуть не сомневалась, что Риви Маккена приведет в исполнение угрозу, если она будет упорствовать. Сейчас ее била крупная дрожь: она продрогла до мозга костей.

— А ч-чем вы докажете, что н-не собираетесь зажигать лампу или…

— Если я зажгу лампу, то это будет настоящим представлением для всех, кто по глупости торчит снаружи, — ответил Риви. — А если бы мне захотелось совратить тебя, то я не упустил бы возможности оставить тебя в своем доме и не отдал бы тебе твои иммиграционные документы, не так ли?

Мэгги прислушалась к его доводам и начала расстегивать платье. Пальцы ее онемели от холода, и она чертовски долго возилась с перламутровыми пуговичками, проталкивая их в маленькие дырочки. Наконец, потерпев неудачу, она выругалась:

— Черт, черт, черт побери!

Риви усмехнулся в темноте, и она скорее почувствовала, чем услышала, что он подошел ближе. Он безошибочно нащупал пуговицы и без малейшего затруднения начал расстегивать их, хотя, должно быть, замерз и промок не меньше Мэгги.

— Тебе нравится эта фраза, да, Янки? — сказал он.

Мэгги сквозь мокрый корсет почувствовала теплоту его пальцев. Она застыла, пораженная важностью положения, в которое попала, и странным волнением, которое вызвало прикосновение Риви.

— Ч-что вы имеете в виду? — запинаясь, спросила она, не в силах повернуться и убежать под проливной дождь, как следовало бы сделать. Теперь его руки были у нее на талии, расстегивая последнюю из этих проклятых пуговиц.

— Ты говорила что-то подобное на корабле, когда выяснилось, что не можешь переплыть на берег в одной из лодок.

Мэгги слышала, что говорит Риви, но не могла понять смысл сказанного. Ее внимание сосредоточилось на руках, которые она не видела, скользнувших под плечики платья и снимавших его. Она снова вздрогнула, но уже не от холода, а от жгучей, острой сладости, овладевшей всем ее существом.

Она неподвижно стояла, когда Риви расшнуровал ее корсет и снял его с ее тела, холодного снаружи и пылающего внутри. То ли случайно, то ли намеренно, Мэгги не могла понять, его пальцы задели ее затвердевшие соски, и она непроизвольно застонала от удовольствия, доставленного ей этим прикосновением.

— Мэгги, — сказал он низким прерывающимся голосом и, ощутив его дыхание на своем лице, она инстинктивно запрокинула голову, чтобы встретить его губы. Его властные, но необыкновенно нежные руки ворошили ее волосы, и он поцеловал ее.

Мэгги была ошеломлена теплотой его влажных губ, прижатых к ее губам. Она вздрогнула, когда кончик его языка быстрым и легким, как перышко, движением прошелся вокруг ее рта, требуя, чтобы он раскрылся. В ответ на его нежную команду Мэгги разомкнула губы и еще крепче прижалась к Риви. Соски ее стали еще тверже от соприкосновения с холодной и мокрой тканью его рубашки. Его пальцы двигались вдоль стройного, покрытого капельками влаги изгиба спины, согревая Мэгги и все более возбуждая ее с каждым прикосновением. Потом, не прерывая умопомрачительного поцелуя, Риви обхватил руками ее попку и со всей силой страсти прижал к себе. Даже сквозь нижнюю юбку и трусики, единственное, что осталось на ней, кроме туфель и чулок, Мэгги почувствовала его напрягшуюся силу и задрожала от желания ее, хотя и испугалась, внутренне отпрянув.

Внезапно рука Риви сжала подбородок Мэгги, как будто он пытался заставить себя прервать поцелуй. Он то ли застонал, то ли выругался и отошел от нее. Но скоро руки его вернулись, быстро обхватив полную, пульсирующую грудь Мэгги, а потом, скользнув по бокам, освободили ее от нижней юбки и трусов.

У Мэгги не было сил сопротивляться, еще менее ей хотелось убежать, и когда она почувствовала, что ее опустили на мягкую кровать, застеленную шерстяными одеялами, она не протестовала. Она закрыла глаза, почувствовав, что Риви снимает с нее туфли, с чувственной усталостью, которая довела желание Мэгги до такой степени, что она начала беспокойно ворочаться на кровати. Голос Риви охрип от желания, которое она не могла понять, в нем появился сильный ирландский акцент, намек на который Мэгги слышала прежде:

— Значит, ты девственница, малышка?

Мэгги не могла говорить, но он знал ответ, потому что одной рукой ласкал ее щеку и почувствовал лихорадочный кивок.

— Значит, этой ночью я не возьму тебя, — мрачно пообещал он. Мэгги не могла определить, был ли стоящий у нее в ушах рев шумом дождя на улице или просто стремительным потоком ее собственной крови.