Огонь и пепел - [37]

Ее голова резко поднялась, и девушка огляделась. Потом сразу же встала и приготовилась уйти. Бенни подбежал к ней и схватил за запястье.

— Никс, я слышал о вчерашнем. С тобой все в порядке?

— Да. С нами обеими все нормально.

— Слава богу! — выдохнул он, запыхавшись. — Послушай, мне нужно поговорить с тобой.

— Бенни, нет, я не могу… я…

Он нежно развернул ее, чтобы она взглянула на него. Ее глаза покраснели, словно она много плакала, а все лицо немного припухло. Шрам и веснушки всегда становились темнее, когда Никс была расстроена, и сейчас они напоминали коричневые пятнышки.

— Послушай, Никс…

Она взглянула на него с такой болью в зеленых глазах, что он замер.

— Я видела его.

— Видела… Чонга?

— Мы с Бунтаркой пошли туда вчера. Они позволили нам посмотреть на него.

Бенни обернулся, чтобы взглянуть на выражение лица Бунтарки. Прошлой ночью она ему об этом не рассказала. В ее жизни бушевали и другие бури, и Бенни не обижался.

Прежде чем он что-то успел сказать, Никс бросилась в его объятия и крепко прижалась к груди.

— О, Бенни… он выглядел так плохо, — плакала она. — Выглядел таким больным. Таким потерянным.

Ее слова превратились во всхлипы, такие глубокие, такие мучительные, что вся столовая затихла. Они были такими же ужасными, как и рыдания Бунтарки.

Бенни обнял Никс и прижал к груди. Ее тело казалось горячим, как печка, а слезы жгли кислотой. Она дрожала от глубокой грусти и боли, что доставали до самого сердца. Бенни понимал такую боль. Он обнял Никс и поцеловал в макушку.

Монахи за столами отвернулись. Некоторые из них одарили его легкими улыбками и подбадривающими кивками, но ничего не говорили и не вмешались.

Бенни проводил Никс обратно к столу, и они вместе сели, все еще неловко прижимаясь друг к другу. Бунтарка встала и, обойдя их, обняла и прижалась щекой к их макушкам.

В конце концов буря утихла.

Никс постепенно выпрямилась и отстранилась, Бунтарка села с ее стороны стола. Все взяли салфетки, чтобы вытереть мокрые лица.

— Никс, я… — начал Бенни, но она коснулась пальцами его груди.

— Пожалуйста, Бенни, позволь мне сказать первой.

— Ладно.

Она промокнула глаза.

— То, что я вчера сказала о Чонге…

Бенни кивнул, но ничего не ответил.

— Пожалуйста, не думай, что…

— Нет, — оборвал он ее. — Послушай меня, Никс, тебе не нужно этого говорить, а мне не нужно слышать. Мы… все равно уже все это сказали.

Бунтарка добавила:

— Видишь, я была права насчет тебя, Бенни. Ты, правда, умнее, чем кажешься.

Это была не самая удачная шутка, но она порвала пузырь напряжения, который все разрастался, заполняя мгновение.

— Мне жаль, — сказала Никс. — Мне нужно было сказать хоть это. Правда, жаль.

Бенни поцеловал ее.

Никс поцеловала его в ответ.

Бунтарка показала, что ее тошнит.

— Снимите комнату и назовите ребенка в честь меня.

Бенни показал ей неприличный жест.

Потом он откинулся назад, пытаясь восстановить дыхание.

— Послушайте, — сказал он, — мне нужно вам кое-что рассказать, но сначала я хочу узнать все о вчерашнем дне. Я только слышал, что на тебя, Никс и на Лайлу напали зомы.

Никс рассказала ему всю историю. Сердце Бенни пропустило удар.

— Быстрые зомы? Четверо?

— Три быстрых и один, скорость которого нам не удалось установить, — исправила его Никс.

— Даже так, — сказала Бунтарка, — это извращенная математика. Вам всем повезло выйти оттуда с кожей на костях.

— А то я не понимаю, — сказала Никс, закатив глаза.

— Что про красный порошок? — спросил Бенни.

— Не знаю, — призналась Никс, — я показала его Джо, и он рассердился. С тех пор я его не видела.

— Интересно, что это, — заметила Бунтарка.

— Послушайте, — сказал Бенни, меняя тему. — У меня тоже был безумный день. Нужно вам кое-что рассказать, ребята, и мне потребуется ваша помощь с кое-чем. Я бы попросил Джо, но никто не знает, где он, а времени не осталось. Так что… вы обе должны мне помочь сделать нечто невероятно опасное и невероятно тупое.

— Опасное и тупое? — спросила Никс, и на ее красивом лице впервые за день промелькнула улыбка. — Похоже на один из твоих планов.

— Я уже в деле, — сказала Бунтарка. — Я уже несколько недель не совершала ничего опасного и тупого. Пора бы.

Бенни рассказал о том, что произошло вчера. История о драке со жнецом сразу же стерла улыбки. Рассказ о командной книге заставил девушек удивиться. Подсчет сил жнецов сделал их лица бледными. Глаза девушек наполнились страхом, когда Бенни объяснил, где видел сержанта Ортегу.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли куда? — спросила Бунтарка. — Ты тронулся, парень.

— Ты совершенно свихнулся, — сказала Никс. — То есть серьезно, Бенни, ты безумен.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Но вы в деле?

Никс и Бунтарка уставились на Бенни, потом друг на друга, а потом снова на него.

— Мы в деле, — сказала Никс.

38

За много километров от Убежища…

Капитан Странк сидел на перевернутом ведре, тяжело опершись локтями о колени. Торговый фургон находился в трех метрах от него. На земле, покрытой кусками холста, лежали четыре тела. В пятнадцати метрах после линии заграждения лежали еще три. Их всех упокоили.

Два человека стояли перед ним. Низкий мужчина и высокий парень.

Мужчина был заместителем Горманом, вторым после Странка.