Огонь - [25]

– Тут тупик.

– Нет. Подойди поближе и увидишь.

Голос Киры доносился откуда-то из-за завала. Пустынник еще раз внимательно осмотрел валун и только сейчас заметил, что сбоку, между краем валуна и скалой есть довольно большое пространство, в которое вполне может пролезть даже взрослый мужчина. Втянув живот, Редар просочился в щель и увидел, что коридор продолжается дальше. Кира ждала его здесь.

– Ну что, испугался? – спросила девушка и задорно улыбнулась.

– Да уж… Думал, всё, не выберусь…

– Вот смешной! – рассмеялась Кира. – Я же просто пошутила, попугала тебя немного… Тут щель такая – с полшага не заметишь, хоть прямо на нее будешь смотреть. Я часто тут прячусь.

– Прячешься? От кого?

– Да ни от кого. Это игра такая… пряталки называется.

– Какая еще игра?

– Такая! Потом расскажу… Ты чего, обиделся?

– Нет… Просто ты пропала, и я тебя стал звать… Думал, все – не выйду…

– Извини, я совсем-совсем не хотела тебя расстраивать. Но у вас разве так не играют?

– Нет, у нас, когда играют, не прячутся. У нас прячутся, только когда опасность.

– Понимаю… – Кира опустила глаза.

Она взяла Редара за руку и почувствовала, что ладонь у него дрожит. Девушка на миг представила, что должен чувствовать пустынник, проживший столько лет среди открытых песков, когда остается один в тесной подземной галерее. Кира крепко сжала руку Редара и повела его дальше к Угловой пещере.

* * *

Приближались новые дожди. Над песками то и дело проносились страшные бури, разражаясь ослепительными вспышками молний. Ночами становилось все холоднее, и привыкшие к обжигающей жаре пустынники зачастили в пещерный город за выделанными шкурками гусениц-мохначей. Сгодятся и на накидки, и на одеяла. Навещая Богвара, Редар увидел такую накидку на плечах у Раймики. Решил справить похожую же в подарок Креггу, а то ночами старик мерзнет, ворочается, не может заснуть. Не жалуется, конечно – гордый он и слишком привык сам о себе заботиться, – но Редар много раз замечал, как старик ежится под полуистлевшим паучьим одеялом. А по утрам ходит, вытянувшись в струнку, как охотящийся богомол, – значит, снова болит спина. Минувшим днем удалось добыть двух бегунков, так что можно немного на мену выкроить.

Сказав Креггу, что подольше задержится в песках – охота, мол, нынче плохая, – чтобы не беспокоился понапрасну, Редар привычной дорогой направился в пещерный город. У самых отрогов его снова окликнули. Не иначе как на страже снова увалень Ремра, добряк и ленивец, с того дня относившийся к пустыннику почти по-дружески – в отличие от Малика, который с первого взгляда откровенно новичка почему-то невзлюбил. Правда, Кира как-то смеясь перечисляла своих «поклонников», и Малик вроде числился на втором месте…

Действительно, в дозоре был Ремра – из-за неприметного камня появился знакомый неуклюжий силуэт, взмахнул рукой.

– Эй, Редар, подожди!

Ремра кубарем скатился по склону. Споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, пробежал еще несколько шагов. Чуть не налетел на Редара.

– У-фф! – пропыхтел парень, оттирая вспотевший лоб. – Извини.

Он уже вторые дожди ходил под началом Салестера, мастера дозорных секретов. Только все никак не мог приобрести невероятный загар, столь привычный у других стражников. Красный лоб, белый нос и подбородок – ведь сверху печет немилосердное солнце, а рот и нос охранники Угрюмых скал прикрывают тонкой тряпицей. Не привыкли изнеженные пещерники к песчаной пыли. Это не закаленные охотники с Кромки, что давно уже на нее и внимания не обращают.

– Ты на мену? Я тебя провожу… Салестер меня к Айрис послал.

– Что-то случилось?

– Не знаю точно. Салестер лишнего никогда не скажет. Иди, мол, к Правительнице. Пусть еще двоих пришлет – и все.

Что верно то верно: лысоватый невысокий мастер дозоров был скуп на слова, за что в пещерном городе его не особо любили. Впрочем, он не обращал на это внимания, да и в пещерах появлялся только после заката, чтобы малость поспать. А утром уходил снова на скалы.

– Малик сболтнул немного… Вроде как Аарт лазил на гребень, во-он туда, – Ремра небрежно ткнул рукой куда-то вверх. – Знаешь Аарта? Малика младший брат. Глаза у него дюже зоркие, вот Салестер его в дозорные и пристроил. Что-то он разглядел непонятное… Вроде темной полосы и вроде двигается…

– Куда? – совершенно без интереса спросил юноша. Салестеровы дозоры частенько поднимали тревогу без повода – от безделья. Сидишь весь день, уставившись в ослепляющую линию меж двумя мирами – желтым морем песка и голубым куполом неба. Глаз-то устает, еще и не то чудиться будет.

– Малик не сказал. Не знает.

У первой пещеры, той, что расходилась четырьмя широченными проходами – Редар уже знал, что местные почему-то называют ее Привратной, – они расстались. Ремра со всех ног кинулся к Правительнице, а пустынник знакомым путем зашагал к мене.

Естественно, Кира прознала о приходе пустынного охотника моментально.

«Ремра, что ли, проболтался?» – подумал он, когда столкнулся с запыхавшейся девушкой, вылетевшей из узкого неприметного прохода. Редар сегодня торопился домой, чтобы побыстрее порадовать Крегга обновой. Но, увидев, улыбающуюся Киру, ее сияющие необыкновенные глаза, он махнул на все рукой.