Огонь блаженной Серафимы - [39]

— Девица Мерло сегодня сызнова церковь Святого Демьяна посещала, — сказала Геля. — Ни дня не пропускает.

— Со стариком?

— Да.

Личность сего старца Евангелина выяснила еще третьего дня, расспросив Сухова. Бравый ротмистр исполнял при Анатоле ту же роль, что изображала при мне рыжая сыскарка, он был кем-то вроде дуэньи. Поэтому наши с князем свидания происходили вчетвером, и, пока я выслушивала пошлейшие комплименты либо пикировалась с кавалером, Павел Андреевич подвергался неявному, но тщательному допросу. Фамилия старца была Савицкий. Но его ни по фамилии, ни даже по имени-отчеству никто не называет. Говорят: старый пан. Геля предположила, что пан сей из Жечи произошел, отсюда и обращение. Годков ему преизрядно, может, сто, последние десять состоит обычным приживалом. За какие заслуги, Попович выяснить не удалось. Но, видимо, заслуги эти существовали в прошлом, потому что девицу Мерло определили старцу в сиделки. Лулу живет с ним в одной из гостевых пристроек и практически ни на минуту с ним не разлучается. Сухов рассказал, что с появлением бойкой гризетки старый пан своих покоев предпочитавший ранее не покидать, стал совершать долгие пешие прогулки в компании сиделки.

Услышав об этом, я испытала такую всепоглощающую ревность, что даже устыдилась. Что же эдакого рассмотрела моя ведьма в этой развалине? Чем он меня лучше? Так ее и спрошу при встрече. Именно этими словами.

Но скорой встречи не получилось. Караулить в церковном дворике Попович мне запретила, так что пришлось возложить надежды на визит в княжеский терем, то есть в резиденцию или дворец.

Может, он чародей, Савицкий этот? Но Геля, просмотревшая списки всех столичных чародеев, заверила меня, что нет, абсолютно рядовой обыватель.

Мы поравнялись с моей коляской, в которой нас дожидались горничные, прогулка заканчивалась, Евангелина собиралась вернуться на службу, а меня ждала примерка.

— До вечера, Серафима.

— Погоди. — Я придержала ее за рукав шинели. — У меня один вопрос имеется, который я тебе как бы и не задам.

— Про Зорина?

Пожав плечами, я горестно вздохнула:

— Как проводил меня третьего дня после… после всего этого ужаса, так и носа не кажет. Может, я обидела его чем?

Зеленые глаза Гели погрустнели:

— Вернется, этот вопрос ему адресуй. Нет его сейчас в городе, они с шефом на Руян отправились. Зачем, не спрашивай. Я попросту не знаю, меня, к прискорбию, сызнова из круга осведомленных удалили.

— А Эльдар Давидович?

— Предатель, — припечатала девушка. — Он-то вызнал что-то, красуется теперь, букашечками фонтанирует. Ладно, барышня Абызова, у меня дела, пойду… И главное, в отсутствие начальства себя главою приказа определил, а мы с ним и в классе и звании равны, но командует все равно Эльдар. А знаешь почему?

— Потому что мужчина и чародей?

— Слово в слово!

Геля досадливо топнула ногой:

— У меня своих дел по горло, я гризетку твою веду, так теперь еще убийство Ар… — Она быстро взглянула на ждущих неподалеку Март. — Ну ты знаешь, о чем речь.

Я быстро потянула чиновницу за руку, отводя подальше:

— Следствие все-таки ведется? Вы его так не оставили?

— Как можно? Не по закону это было бы, не по правде. Эльдар своих продавцов продолжает дергать, а про убийство поручил мне разобраться.

Я улыбнулась. Какой же все-таки молодец этот мужчина и чародей Мамаев, что меня вольным агентом в приказ определил. Иначе Геля ничего бы мне не рассказала и я продолжала бы взращивать свое разочарование всей берендийской сыскной системой.

— Далеко продвинулась?

— Изрядно, но теперь в стену уперлась, мне кузину твою надобно допросить. Но как я это сделаю, если о самом факте убийства сообщать ей не должна? Следствие-то тайное.

— Мы что-нибудь придумаем. — пообещала я. — Ступай, а то твой строгий временный начальник заругает. После службы домой не заезжай, время не трать, сразу ко мне.

— Думаю, старую княгиню удар хватит, ежели к ней в мундире сыскная чиновница явится.

— Моя гардеробная к твоим услугам будет. Не спорь. Это не подарки вовсе! А пока мы будем тебе достойный наряд подбирать, о делах потолкуем.

— Нянька?

— Я ее каждый день силою накачиваю, она редко в себя приходит.

— Жестоко, — решила Геля, — но действенно.

Она чмокнула меня в щеку, помахала горничным на прощанье и почти бегом отправилась в направлении приказа.

Платье ждало меня у модисток. Ткань, из которой кроилось и сшивалось это обманчиво простенькое одеяние, была драгоценнейшим паутинно-тонким шелком. От любого неловкого движения шелк грозил порваться, зато облегал тело прихотливым ажурным мерцанием.

Раздумывая о том, какая обувка достойна сего чуда, я наконец исполнила свою давнишнюю мечту о хрустальных туфельках. Разумеется, обычные сапожники либо обувщики мой заказ исполнить не могли, а приказчик чародейской лавки сообщил с почтением, что мастеров, которые смогут изогнуть хрусталь по размеру, он не знает. У него я приобрела изгибной аркан и семифунтовый кристалл, который, исходя из пыльного его вида, стоял в лавке с момента ее основания, лекала получила у сапожника. А после совместила все три компонента, влив в аркан толику огненной силы под восторженное аханье модисток и горничных.