Огня для мисс Уокер! - [29]

Вернув себе самообладание, Ральф обошел тело и быстро отметил детали. Убитой лет двадцать пять – тридцать, серое платье с когда-то белым, а теперь испачканном кровью и травой фартуком – форма служанки. Наверняка женщина работала на миссис Олдброк. Присев, осторожно повернул ее голову, чтобы лучше рассмотреть лицо. Особые приметы: чуть скошенная нижняя челюсть, крупные верхние резцы. Глаза, недвижно уставившиеся в небо, карие. На шее рваная рана, на боку платье разодрано и все в крови. Приподняв руку женщины, Ральф придирчиво ее осмотрел и, нахмурившись, снял одну из приставших шерстинок – темно-серую, жесткую. Во второй руке, прижатой телом, женщина что-то держала. С трудом разогнув окоченевшие пальцы, Ральф вытянул белый платок. Пятно подсохшей крови, вышитые инициалы «Дж. У.».

– Джейн, – выдохнул он, выпрямляясь и глядя на поместье, которое отсюда, с холма, виднелось как на ладони.

Красный шарф стекал по серой стене ручейком крови, и Ральф, забыв обо всем, бросился к Джейн.

Он взлетел по стене, оттолкнулся от карниза над первым этажом и запрыгнул в окно. Она лежала в кровати, на животе, и рыжая кудрявая копна рассыпалась по белой коже. Не дышит? Он опоздал?

Ральф обхватил ее плечи и рывком повернул Джейн к себе.

* * *

Джейн снилось лето, в той жаркой его поре, когда земля трескается от жажды и даже хищникам лень выходить на охоту. В небе, широко раскинув крылья, парил орел, а легкий ветер едва заметно пах стоячей водой. Джейн хотелось пить, так сильно, что язык прилипал к нёбу. Она готова была вылакать лужу, запах которой чуяла, до самого склизкого дна. Но она все шла и шла, и никак не могла до нее добраться.

А потом на нее рухнула тень и орел схватил когтистыми лапами ее плечи, чтобы вздернуть ввысь, и она забилась, вырываясь, открыла глаза и…

– Джейн! Вы в порядке?

Инспектор Рейнфорд тряс ее за плечи, а на его красивом лице читалась явная тревога.

– Какого черта вы тут делаете! – выкрикнула она, подтягивая одеяло выше. – Прочь из моей спальни!

Инспектор поднялся и отвернулся, заложив руки за спину.

– Прошу прощения, – церемонно ответил он, хотя его голос странно дрожал.

Джейн быстро закуталась в одеяло до самого носа. Где, кто бы знал, ее сорочка? Ей было так жарко во сне, может, она ее стащила… И пить хочется. Какое коварное вино у миссис Олдброк. Хотя голова свежая и вовсе не болит.

– Хочу все же заметить, – произнес тем временем мистер Рейнфорд, – что если вы не хотели меня видеть, то не стоило вывешивать красный шарф. Я решил, что-то случилось.

– Красный шарф? – переспросила Джейн.

– Какая отвратительная привычка – переспрашивать, – зло выпалил он, снова повернувшись к ней. – Интересно, от кого вы ее подхватили.

– Дурной пример заразителен!

– Так что с шарфом?

– Я… Я не помню, – растерянно призналась она, запустив руку в волосы. Проведя пальцами через спутанные прядки, стряхнула сухую травинку.

– Мисс Уокер, если вы сделали это специально…

Инспектор побелел от гнева, а его пальцы сжались в кулаки.

– Что я сделала специально? – рассердилась она. – Говорите прямо!

– Вы заманили меня в свою спальню, разделись догола и теперь надеетесь на предложение! Я джентльмен и вынужден сделать это. Становиться на колено не буду, уж простите, – он выдохнул, как перед прыжком. – Мисс Уокер, не окажете ли мне честь…

– Засуньте свое предложение знаете куда? – вспылила она. – Я не звала вас и видеть не хочу ни вашу лощеную физиономию, ни ваши несимметричные брови, ни все остальное.

Инспектор пристально на нее смотрел, и Джейн, вздернув подбородок, не отвела взгляд. Она бы никогда не опустилась до таких подлых способов! Больно надо!

– Мне лучше и вправду уйти, – пробормотал он, сглотнув. – Все это слишком…

Он отвернулся, подошел к подоконнику.

– Постойте, – неуверенно попросила Джейн, заметив красный конец шарфа, свешивающегося с окна. – Я ведь и правда подала сигнал…

Инспектор быстро повернулся, облизнул губы и шагнул к ней.

– Вы подаете очень противоречивые сигналы, мисс Уокер…

– Ночью я вывесила шарф, – медленно произнесла она, – потому что…

– Вы хотели, чтобы я пришел? – спросил он со странной интонацией, присаживаясь на край кровати.

– Да, – она наморщила лоб, пытаясь поймать ускользающее воспоминание.

– Джейн, – нежно произнес ее имя инспектор и, протянув руку, накрутил прядь ее волос на палец. – Не надо играть со мной в эти игры. В конце концов, мы взрослые люди. Можно просто признать, что между нами проскочила искра, и если вы не боитесь, так сказать, поджечь фитиль… распалить этот пожар, то я…

Он слегка подвинулся ближе.

– Какой, к дьяволу, фитиль? – недоумевающе спросила Джейн. – Я вспомнила! Вчера меня отравили!

– Что? – переспросил он, убирая руку.

– Да! – воскликнула она. – Так и было! Мне стало плохо: ноги не слушались, тело ватное, в глазах мушки. Я едва сумела доползти до шкафа, чтобы взять шарф. Мистер Эдверсон весь вечер подливал мне вино. Этот мог подсыпать какой-нибудь порошок, пока я не видела. А миссис Олдброк вечно нахваливает ягоды, что растут на холмах. Вдруг ядовитые? А может, она ест их всю жизнь, и организм привык, знаете, как принимают яд малыми дозами, и поэтому даже не подумала, что они опасны.