Огниво Рассвета - [52]

— Нет, милорд, — обреченно покачал головой маг. — К приближенным архимагистра я никогда не относился. Когда я покидал стены Лугов, то добился лишь степени мейстера, коих в те годы бродило по залам академии более сотни. Оттого в самые сокровенные чертоги колдовского братства меня впускать отнюдь не намеревались. Но могу сказать, что подобные секретные пути сообщения у нас действительно имелись. А раз по ним перевозили столь ценные и опасные грузы, то, могу предположить, что и запирались они на весьма изощренный замок, к которому, по соображениям безопасности, имелся всего лишь один ключ.

Вняв этому, герцог заметно помрачнел. Появившейся на его лице взволнованности тут же и след простыл.

— Но, тогда получается, что они запирали людей под каменной толщей? — высказал не обращенный ни к кому конкретно вопрос герцог.

— Именно так, — кивнул гильдиец. — И людей, и имлусов, и прочих, кто сопровождал обоз. Луговники — народ довольно мнительный и несказанно жадный, не имеющий полного доверия даже к самому королю. А грузы из Имлусгайда шли очень драгоценные. Потому они и отправляли в эту закупоренную с обеих сторон трубу своего отнюдь не самого ведущего представителя, которому было бы по силам разве что магическую депешу им отослать, не более. Ведь своды того туннеля давно ходили ходуном. Оттого потерять там, если вдруг что, какого-нибудь захудалого подмастерью для луговничьих верхушек серьезным ударом по кадровому резерву бы не стало. Гораздо страшнее представлялось то, если бы обоз, наплевав на согласованный график и поддавшись корыстолюбию, решил несколько раньше покинуть стены подземелья, направившись с магическим добром отнюдь не в сторону Корвиаля. Дабы избежать подобного самоуправства и было решено не предоставлять торговой группе ключ от тайного подземного канала. Вдобавок маги самолично встречали обозы, чтобы после, расплатившись за товар и забрав его, пустить караван в обратном направлении.

— Однако откуда Гильдии может быть известно, что артефакт по-прежнему покоится под завалом? — не стерпел и вмешался в разговор Хардваль. — Что его не разбило в пыль упавшими камнями?

— Вы недооцениваете наших осведомителей…

— Они что же сильны видеть сквозь камень?

— В том числе.

Казначей всплеснул руками. Его лицо исказила едкая ухмылка.

— Вы не считаете, что ваше предложение звучит крайне тревожно? — обратился Лас к гостю.

— Мните, что Гильдии взбрело в голову вас подставить? — вопросом на вопрос ответил вор. — Во имя чего? Коли бы нам действительно занадобилось вам подгадить, то, уверяю вас, мы бы сделали это абсолютно безмолвно. Гильдия лично преступает порог вашей обители, вынося на обсуждение обоюдовыгодное дело, а вы думаете усомниться в нашей честности?

— Именно, «моей обители», — грозно вымолвил герцог. — Законы здесь властвуют так же мои, и вопрос, раз уж он был мною изъявлен, не должен пропасть втуне. Посему я должен знать, все ли нюансы данной операции учла Гильдия? Быть может, вы просто недоговариваете каких-либо деталей, порешив, что это не моего ума дело.

— Все нюансы учтены… — помедлив, присмиревшим голосом издал вор. — Вашему Величеству не за что опасаться. Мы никогда не принимаемся за не всецело чистые дела.

— Охотно этому верю.

— Мне эта затея по-прежнему видится не самой благопотребной, милорд, — зашептал Фарес. — Но, если Ваше Величество действительно заинтересовалось данным предложением, то вновь призову вынести его обсуждение на полный совет…

— Решайте, герцог, да поскорее, — резко сказал вор и поднял голову, стягивая накидку мрака со скрывавшей рот полумаски. На миг рубиновым отсветом сквозь поселившуюся под капюшоном тьму блеснули глаза гильдийца. — Эти переговоры и без того продолжались дольше, чем им было изначально отведено. Под вашим боком возлегает целый золотой бархан. Не желаете им завладеть — воля ваша. Гильдия найдет другого подельника. Ваша кандидатура казалась нам наиболее выгодной, потому как не пришлось бы снаряжать в долгую дорогу целую экспедицию, а потребовалась бы лишь небольшая группа, что воротится взад уже к следующему солнцу. Настала пора дать окончательный ответ, герцог, и более не сотрясать понапрасну воздух. Сейчас время нам обоим дорого.

Но Лас молчал, опустив глаза. В его голове боролись два извечных противника: инстинкт самосохранения, подпитанный мнительностью к нежданно пожаловавшему гостю, и страстное любопытство, жажда познания и наживы. Точно виртуозные фехтовальщики, они кружились вихрем, изредка прорывая искусно выстроенную оборону соперника и мельком жаля того своими тонкими шпагами. Однако, это были слишком легкие уколы, точно комариные укусы. Никто из соперников не мог нанести сокрушающего, ставящего точку в битве удара, сразившего бы наповал. В такой ситуации принято бросать жребий, однако род Ласов славился своей рассудительностью. Впрочем, это отнюдь не означало, что все принимаемые этой семьей решенья имели исключительную всеобщую пользу и не претерпевали зубодробительного фиаско. Оттого герцог продолжал метаться, безмолвно глядя в одну точку. Молчали и расположившиеся подле советники. Свой суд они произнесли, и, зная своевольство Дориана Ласа, просить и убеждать его сверх уже высказанного им представлялось полнейшей бессмыслицей. Тем паче, что слова старого придворного колдуна и склонного повесничать казначея едва ли возымели на разум герцога хоть какой-то вес.