Огниво Рассвета - [38]

Филенчатая, с квадратными узорами, блестящая от лака дверь распахнулась, впуская меня внутрь ясной комнаты. Внутри все выглядело много опрятней, чем во всех вместе взятых трактирах, в которых мне доводилось побывать. Светлые, занимавшие полностью одну из стен окна занавешивала виноградная портьера. Рядом, почти в самом углу, расположился резной кофейного цвета стол с обрамленным позолоченной рамой овальным зеркалом. К нему был приставлен низенький, но тучный пуф, подле стоял вместительный комод, платяной шкаф, а у противоположной стены в одиночестве устроилась застеленная чистейшей простыней кровать, с высокой витой спинкой черного дерева, у подножья которой раскинулся овчинный коврик.

Отвесив мне поклон и припомнив, что если что-то понадобится, она будет за дверью, девушка, вместе с гвардейцем — который, я не сомневаюсь, также от моих покоев далеко отходить не станет — вышла, закрыв за собой дверь. Дважды щелкнул запираемый снаружи замок.

Наверное, будь я в более свежем как физическом, так и моральном состоянии — сразу стал бы обдумывать план побега, особенно учитывая тот факт, что окна, по всей видимости, были замкнуты не слишком плотно. Однако довольно с меня подобных трюков. Сейчас мне стоило бы довериться теченью и молча пойти на поводу у герцога. Одно дело — и я свободен. Думаю, Лас не станет темнить. Он пускай и представлял из себя властолюбивого, жестокого правителя, но этот род всегда умел воздавать за работу. И воздавать щедро. Хватит беготни и нервотрепок на сегодня. Вечером просто пойду и сделаю то, что от меня требуют, хотя всей сути своей роли я так толком и не понял. А после — поминайте, как звали. С мошной на поясе, наконец, покину эти мерзлые края, пущусь ближе к центру. Там и погода тише, и тракты богаче. Авось даже работенка какая по пути попадется.

Но прежде, конечно, прирежу эту венценосную тварь.

А пока что все, чего я хотел — это завалиться спать. Мои вымотанные ноги отказывались ступать куда-либо в сторону от манившей своей белизной кровати. Не снимая ботинок, я так и рухнул на набитое пухом ложе. Кандалы, поначалу, создавали определенный неуют, но не прошло и полминуты, как он забылся, одоленное истомой тело стало неметь, а сознание потонуло в ласковом потоке неги.

Глава четвертая

Из блаженного тумана сна меня вырвал прорвавшийся сквозь его толщу томный стук. Я открыл свинцовые веки. Через зазор между портьерными занавесями прорывались алые краски заката, окрашивая саму ткань кружевной шторы в ядреный, ярко-рубиновый оттенок.

Дверь отворилась, и в опочивальню, при арбалете, ступил мой щетинистый друг в бронзовом барбюте.

— Пора, — только и сказал он, наблюдая как я, медлительно потягиваясь, приподнимаюсь с кровати.

Выданный за столом нагоняй от герцога заметно присмирил гвардейца Ольгерда. Воин стоял в паре шагов от меня и не предпринимал ни малейших попыток рукоприкладства, дабы подогнать мои сборы. Так что мне удалось спокойно, без окриков и тумаков, проснуться, сесть на матраце, прогоняя из головы последние следы дремы, даже немного размять кости, прохрустев пальцами и спиной. Плечо, как и покусанная щиколотка, уже практически не болело. Получилось даже более-менее свободно, дивясь столь скорой капитуляции хвори, подвигать левой рукой. Бинт, кстати, оказался свежим. Видно, я был настолько истомлен, что во сне и не заметил, как чьи-то участливые руки сменили перевязь.

После небольшой разминки я, полный сил, первым ступил в открывшийся проход. Впрочем, если заговорили о силах, то стоит упомянуть, что все их многообразие по-прежнему сковывали магические путы, из-за которых у меня не получилось даже плащ перед сном скинуть. В итоге я сильно пропрел, отчего ткань гадко налипла под загривком.

В мышцы и суставы понемногу возвращалась прежняя тяжесть, создаваемая глушившими мои способности кандалами, но это меня не особо волновало. Сон был весьма продуктивным, я неплохо отдохнул и по-настоящему выспался, впервые за многие годы. Возможно, этому поспособствовала дюже мягкая кровать, коих мое тело не знавало, наверное, никогда, постоянно ограничиваясь в меру жесткими трактирными ложами. А, быть может, виной тому полнейшая измотанность. Чего не говори, прошлая ночь и нынешнее утро выдались ударными и отдых, желательно долгий и комфортный, мне был необходим. Так и получилось. Оттого я чувствовал себя почти счастливцем и, ступая по ухоженным дворцовым коридорам, едва не затягивал песни.

Но долгим мое вечернее пребывание в герцогском обиталище не стало, и только мы с Ольгердом спустились на первый этаж, как он наказал двигать к выходу. Коротко стриженый привратник, строго держа ровную спину, взялся за золотистую ручку и легко распахнул передо мной высокую створку, впустив внутрь помещения разыгравшийся прохладный ветерок. Снаружи ждала целая делегация — пара десятков перебалтывавшихся городских стражников, большая часть которых уже сидела в двух мирно простаивавших колеса повозках, запряженных караковыми жеребцами. В небольшом отдалении от общей группы завели беседу Его Величество Дориан Лас, Его Волшебничество Фарес эль'Массарон, со своим дражайшим посохом, и Альрет Гамрольский. Последний одной ладонью крепко сжимал вторую, перевязанную белоснежным, с редкими багряными пятнами бинтом. Голова так же была перемотана тканью, причем почти до самой переносицы, отчего увидеть, внял ли командир моему совету по поводу угля и бровей, никак не получалось.