Огниво Рассвета - [23]
Вдобавок сам капитан стражи не будет допрашивать грабителя по делу о рядовом налете. Грабителей вообще не пристало допрашивать, обычно сразу на плаху пускают или в темницу садят, в зависимости от статуса ограбленного. Вероятно, в том фургоне был груз, о котором не должны были прослышать праздные уши, и Альрет оказался одним из тех, наверняка, немногих, кому была ведома истинная цена перевозимого. И я сейчас говорю не столько о ключе, сколько о самой повозке. Разве принялись бы столь рьяно разыскивать затасканный, разваливающийся экипаж? Отнюдь, сколь королевским не считался бы его груз. Грабитель уже мог сотню раз сбыть полученную добычу, либо в этом бы старательно убеждали хозяина товара. Но они искали. Искали не текстиль, а саму повозку. Значит, замок ехал одним кузовом с ключом.
Кому могла прийти в голову подобная затея? И что может скрывать ларец, на поиски которого поднялся сам капитан городской стражи? Он всерьез думал, что я соглашусь на безбедную зиму в каком-то грошовом трактире, когда на кону стоит нечто столь солидное? Вероимный остолоп! Можете считать меня скупцом, — впрочем, доля истины в таком утверждении имелась, — но это был бы явно не равноценный обмен.
Право, чувство самосохранения призывало меня остановиться, так как, вероятно, я мог влипнуть в очень опасную авантюру, особенно учитывая то, что фургон шел прямиком к герцогу, но природное любопытство оказалось сильнее. Я попросту не мог бросить дело на полпути, когда головоломка уже целиком сложилась и ткнула меня носом к разгадке.
Наконец, палец нащупал отточенную железную поверхность, подцепил ногтями за завитки на бородке, и, вместе с каменной крошкой, изъял на волю припрятанный в кирпиче ключ.
Аккуратно приоткрыв калитку, я заглянул во двор. Ни души. Замечательно.
Плавно, ступая на носках, протиснулся в раскрывшийся зазор — не стоило выдавать Ивиану моего присутствия, дабы избежать череды излишних вопросов. Точно сайгак, я тихонько пропрыгал к по-прежнему сиротливо стоявшей на пустыре повозке, заскочил внутрь и принялся мягко обстукивать кулаком сбитое досками днище. Больше всего моя ползающая фигура сейчас походила на попавшую в освещенную комнату сколопендру, что от безысходности ворочалась туда-сюда, тщась высмотреть в этом океане света хотя бы дюйм спасительного мрака. Впрочем, в этом сравнении была доля истины. Я точно также, выискивая буквально одну-единственную интересующую меня точку, бегло, но негромко колотил по дну. Все глухо.
Тогда мое внимание перекинулось на отделявшую кузов от возничьей лавки невысокую пухлую перегородку. И — о чудо! — в ответ на один из моих многочисленных стуков, изнутри послышался звонкий отклик. Я, подобрав один из валявшихся под ногами бастардов, осторожно просунул лезвие в тонкую щель между досками, поддел, слегка придавил. Не выдержав напора, доска чуть выдвинулась вперед, удерживаясь навесу лишь кончиками гвоздей. Отложив в сторону обнаженный клинок, я легко, с едва различимым хрупом, выдернул ее. В открывшемся узком проеме сразу показалась стенка металлического куба, подобранного точно по размеру потайного хранилища. Я отколол еще несколько заслонявших обзор тесин, и взору предстал большой, локоть по диагонали, полированный ларь с видневшейся на квадратной дверце маленькой замочной скважиной.
Вот оно! Наконец-то!
Я запустил руку в карман, да настолько резко из-за нахлынувших вмиг эмоций, что едва его не разорвал. Мысли о хранящихся в ларце сокровищах моментально захлестнули голову. Золото? Украшения? Старинные реликвии? Нет, едва ли. Подобные дары не будут провозить столь тайно. Здесь обязано храниться нечто… уникальное. Настолько уникальное, что даже моя искушенная воровская фантазия не могла бы выдать ни единого хоть сколь соотнесенного с подобной ценностью предположения.
Дрожащая в предвкушении рука уже поднесла к скважине ключ, как вдруг он, то ли зацепившись за край замка, то ли не удержавшись в моей вспотевшей ладони, предательски выскользнул. Мое сознание оказалось настолько затуманено фанатичным желанием поскорее отпереть таинственный ларец, что я и не сразу заметил случившийся казус, буквально уперевшись стискивавшими невидимую отмычку пальцами в стальную дверцу. А когда-таки уразумел исчезновение ключа и опустил глаза, то узрел его даже не на тележном днище, а точно под ним. Крохотный крючок легко проскользнул в одну из небольших, исколовших доски гнилых дыр. В такую не то что кисть, палец мой пролезть не способен.
Поэтому мне пришлось отлучиться от манившего меня своей загадочностью, словно сирена заблудший не в те дали корабль, ларца, и как можно скорее, не щадя чистоты собственной одежды, влезть под фургон. Хищно схватив ключ, я уже готовился выползать наружу, как вдруг где-то внутри мастерской Ивиана раздался неразборчивый, поначалу, гомон.
— Я знаю, она у тебя! — донесся до моих ушей грубый мужской голос. — Советую поменьше вилять хвостом, а то рискуешь и вовсе без него остаться!
Дверь на улицу яростно распахнулась. На пороге, горделиво уперев руки в бока, возник сам Его Светлость герцог Севера Дориан Лас — мужчина средних лет, с мощным торсом и недлинной золотистой шевелюрой, впалыми карими глазами и выделявшейся горбинкой на носу. Он был одет так, словно готовился выступить в военный поход, для полного комплекта не хватало лишь шлема да наручей. Рукавов у кожаной, с вкраплениями стальных пластин стеганки не имелось, и свету являлись нагие, массивные руки, у плеч толщиной своей могущие поравняться с откормленным поросем.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.