Огниво Рассвета - [161]

— Прости, я не имела право вот так врываться к тебе, — быстро затараторила она.

Видно, манеры у этой девушки все же были, только вот хромали на обе ноги и очень долго доходили до головы.

— Да… ничего, — растерявшись от столь быстрой смены обстановки, выдавил из себя я.

— Там, — не глядя, ткнула она пальцем в мою сторону, — там… это… одежда там… твоя. Вот. Ты бы… ну…

— Я понял, — с моих губ сорвался невольный смешок. Рука потянулась к краю ложа, подняла за воротник рубашку. — Это ваш лицовщик сшил за одну ночь? — поражаясь качеству выполненной работы, огорошено спросил я.

Блуза была мало того, что мягкая и легкая, так еще и украшенная всевозможными изысками. По внутреннему ободу воротника проходил вышитый черными нитками контур, напоминавший утонченную цепочку. Медного цвета пуговицы несли под собой приютившую их такую же черную, вшитую вертикальную линию, проходившую по середине рубашки от ворота до подола, который, в свою очередь, украшала темная кайма.

— Нравится? Не отвечай, знаю, что нравится. На изделия Зоэльнора еще никто не жаловался.

— Это весьма… изящно, — не стал отрицать я. — Однако ныне в Ферравэле зима. Над Тьенлейвом время не властно, это я уже уяснил, и вам не ведомы настоящие заморозки. Боюсь, эта ткань слишком тонка.

— Зря боишься. Под миртовым шелком не замерзнешь зимой и не запреешь летом. Подобных нитей ты, рискну предположить, никогда не видел, да и о названии слыхом не слыхивал, верно?

— Верно, — не стал спорить я. Действительно, на моем веку мне удалось поведать много текстиля самого разного качества и происхождения, но про миртовый шелк слышать не доводилось. По ощущениям — обычная восточная фанза, такая же воздушная и нежная, протекающая между пальцев, подобно холодной воде. Да и на вид ничего сверхъестественного, помимо самой работы с тканью. — Ладно, поверю на слово.

Я подволок штаны, сбросил одеяло, поставил ноги на пол.

— Ну и, — решила поддержать угасающий диалог эльфийка, все так же не оборачиваясь, — как тебе беседа с госпожой? По-прежнему не веришь в ее слова, предсказания и прочее?

— Не знаю, — натягивая штаны и застегивая ремень со спящим в ножнах фальчионом, отозвался я. — Все это слишком… легендарно, что ли.

— Ладно наши слова, но неужели госпожа Жовелан не смогла убедить тебя?

— Вроде бы и смогла, но вроде и ничего напрямую не сказала.

Хлопнула накинутая рубашка.

— Ни одно ее предсказание никогда не было конкретным, — повторила эльфийка уже известный мне факт. — Видно, тот писарь, что показывал ей свои письмена, любил поиграть в шарады. И вот теперь одной из главных фигур в его игре являешься ты. Или ты хотел, чтобы тебя напрямую назвали «спасителем», «избранным» или еще каким-нибудь аляповатым чином?

— Я был бы не против. Так оно хотя бы понятно. Убедить меня, дать точные указания, а не как сейчас: не знаешь кто ты, зачем и куда обязан идти.

Подобрав из-под подушки загадочный кулон, я быстро вложил его в нагрудный карман своего нового одеяния.

— Нет, так неинтересно.

Услышав, как я принимаюсь заклепывать металлические пуговицы, эльфийка медленно, застенчиво повернулась.

— Ну… неплохо, — оценила мой наряд эльфийка. — Тебе… идет.

— Благодарю.

Моя нога запорхнула в мягкие, дотоль кованными носками выглядывавшие из-под кровати черные сапоги с многочисленными заклепками по голенищу.

— Как высоко солнце?

— Не слишком высоко, — улыбнулась девушка. — День разгорелся лишь недавно.

— Что-то ты слишком бодрая для такого времени суток, — хлопая по-прежнему чуть коловшими глазами, сказал я, потягиваясь.

— Эльфам сна требуется много меньше. А вот ты, видно, сон переборол не полностью. Вон, — кивнула переводчица в сторону стоявшей на тумбочке глиняной вазы, — выпей вина, полегчает.

— Что-что, а вино у вас препаршивое, — скривившись от возникшего на языке памятного кислого привкуса, проговорил я.

— Это отчего же?

— Оно разбавлено.

— Ну да. А что в этом такого? Чистое вино пьют лишь дикари.

— Кто сказал?

— Мы. Спирт пьянит похлеще крови. Если пить неразбавленные напитки, то дикий зверь, живущий внутри нас, вырывается наружу, принимаясь услаждать свои примитивные прихоти. Хотя часто люди пьют именно для того, чтобы разбудить в себе этого зверя. Эльфы этого не понимают. Поэтому мы уже давно привыкли пить разведенные напитки.

— Да я уж понял, что все эльфы — невинные душки, — со скрипучим звуком растерев нос, промямлил я.

— Кстати, мое имя Фленора, — протянув руку, наконец подошла переводчица.

— Феллайя, — не остался в долгу я.

— Что, Феллайя, теперь мы, стало быть, партнеры. И нас ожидает долгий и тяжелый путь до самого Фестхорского леса.

— Вероятно, так, — кивнул я, хотя сам еще не до конца смирился с этой мыслью. — А что если Гранмун ошибся с определением места?

— Гранмун никогда не ошибается, — решительно отрезала девушка. — После госпожи Жовелан, он — самый мудрый эльф из всех, кого я знала. Гранмун всегда верно трактовал каждое предсказание Чтеца, каким бы смутным оно не казалось. И сомневаться в его мудрости и прозорливости тебе следует в последнюю очередь.

И все же, почему Гранмун послал в столь опасный поход свою племянницу, я ее спрашивать не стал. По словам Эруиля, она всегда была рядом с Владыкой, являясь чуть ли не его правой рукой. И этот выбор всемудрейшего оставался для меня загадкой. Снова Лес шепнул? Или сама госпожа Жовелан? Или кто другой? Если я сейчас задам эти вопросы напрямую Фленоре, то наверняка услышу нечто вроде: «На то воля Гранмуна», «Так решил мудрый Гранмун» и тому подобного. За всей ее натянутой улыбкой скрывалось непонимание и даже страх перед будущим походом. Я видел это. Потому если и решусь задавать эти и многие другие вопросы, то как-нибудь попозже. Может завтра, может через неделю. Еще неизвестно, какие откровения ждали меня в ближайшие часы.