Огни юга - [67]

Но о чем он волнуется? Дана не докопается до правды, никто не видел его в ту ночь и не знает, что он натворил. Его волновало лишь одно – как бы Дана не столкнулась с матерью.

Мысль о том, что Вида Лу сотворила с собственной дочерью, была невыносима. Как бы ему хотелось заставить Виду Лу рассчитаться за то, что ее дружок сделал с Даной!

Дана изнасилована! Представив себе грязного извращенца, входящего к ней в комнату, разрывающего ее плоть… На мгновение гнев ослепил Янси настолько, что он потерял над собой контроль. Ударил кулаком по кухонному столу, швырнул сахарницу в угол. Она приземлилась с таким грохотом, словно на кухне что-то взорвалось.

Его охватила жажда мести, но он чувствовал, что не может ничего сделать. Он связан по рукам и ногам. Он не может быть для Даны рыцарем. Подумав об этом, Янси горько усмехнулся. Нет, он кто угодно, но только не рыцарь.

Дана должна сражаться сама, справиться с матерью своими силами. Если бы он даже попробовал вмешаться, она бы немедленно велела ему убираться подальше.

Черт, он понятия не имел, как она относится к тому, что произошло между ними той ночью! Наверное, винит себя за случившееся.

Янси покрылся холодным потом, хотя раннее утро было теплым. Не в силах больше сдерживаться, он достал газету, но вместо того, чтобы просмотреть заголовки, бросил ее и пошел в душ.

Даже там, под горячими струями воды, он не испытал никакого облегчения. Мучительные мысли не отступали. Он переключил воду с горячей на холодную и вздрогнул, осыпая себя проклятиями.

Разве не чувство вины является источником его навязчивых мыслей? Что это – связь на время, желание обладать ею до отъезда? Или нечто большее? Может, впервые в жизни он влюбился по-настоящему?

О Боже, нет! Он не хотел влюбляться, не хотел обременять себя чувством, вызывающим у него отвращение. Он давно научился ни в ком не нуждаться, потому что потребность в ком-то всегда ассоциировалась у него с болью и страданиями. Он нуждался в родителях, но они предали его – сначала при жизни, а потом своей смертью.

Однако он не ответил себе на один вопрос, который лишал его покоя. Даже зная, чем угрожает Дана Бивенс ему и его карьере, сможет ли он держаться подальше от нее?

К черту все, сказал себе Янси, выходя из душа. У него сегодня жуткий день в операционной. Ему нужно взять себя в руки.

Через несколько минут он, одетый, уже сидел за столом и пил кофе. У него не больше пяти минут, чтобы пролистать газету.

Внезапно глаза Янси застыли на заголовке.

«ПРОПАЖА ДЕНЕГ ИЗ КАЗНЫ ФОНДА КЛИНИКИ».

Час от часу не легче! Под жирным заголовком шла статья, в которой дело излагалось во всех подробностях.

Он не мог читать эту чепуху. Ярость душила его. Янси рванул газетный лист и мял его до тех пор, пока тот не превратился в шарик.

Он не знал, кто виноват в утечке информации, но собирался это выяснить.

– По-моему, нам не о чем говорить, миссис Динвидди.

Вида Лу нежно улыбнулась Руни Тримейну.

– О, я уверена, что есть.

Он пожал плечами.

– Хорошо, признаюсь, вы прекрасно знаете путь к сердцу мужчины. Не могу вспомнить, когда я ел пироги с персиками вкуснее ваших.

Она пригласила его на ленч, а поскольку ей сопутствовала удача, то и погода выдалась великолепная, поэтому они сидели за столом на веранде.

– Ну, это заслуга моего повара, – призналась Вида Лу, вспомнив, что и Янси нравились такие пироги. При этом воспоминании сердце отозвалось болью. – Я могу дать Анне Бет рецепт. Или… – Она сделала паузу. – Или лучше дать его Дане Бивенс?

Руни был ошеломлен.

– Дане? Но откуда вы… – А когда понял, что попался в капкан, его глаза зажглись гневным огнем.

– Откуда я узнала о вас? Скажем так: у меня есть свои источники.

– Не сомневаюсь. Так же, как у моего отца.

– Ну-ну, – Вида Лу погладила его по руке, – не расстраивайтесь. Вы делаете то же самое, но на работе.

– Но вы не адвокат, миссис Динвидди. И что вам до моей личной жизни?

– Мне не хочется, чтобы у вас были неприятности.

– Неприятности? Что, черт возьми, это значит? И с каких пор вы стали моим сторожем?

Вида Лу засмеялась серебристым смехом.

– О, дорогой мой, вот вы о чем подумали! Ну, это не так. На самом деле я беспокоюсь о докторе Грейнджере и больнице. – Она заискивающе улыбнулась. – Вы знаете, ожидание решения суда и все такое…

– Вы тратите время попусту. Я не могу обсуждать судебный процесс.

– А я и не жду. Мне нужно, чтобы вы держали вашу подругу-журналистку подальше от Янси Грейнджера.

– Я не могу, потому что именно из-за него она приехала в Шарлотсвилл. И даже если б мог – зачем?

– А если я скажу, что подготовка материала – не единственная причина ее интереса к нему?

– Вы хотите сказать, – запинаясь пробормотал Руни, – что Дана и Янси…

– Именно это я и говорю.

– Я не поверю ни на секунду. Но даже если это правда, какое вам дело?

Вида Лу улыбнулась.

– Скажем так: со стороны доктора Грейнджера это было бы неразумно – в тот момент, когда ваш отец продает землю и начинается строительство больницы.

– Понятно. – Голос Руни стал жестким.

– Мой дорогой мальчик, я надеюсь, что вы меня поняли. Янси мне как сын. Я делаю все возможное, чтобы сбылась его мечта. – Она наклонила голову и изучающе посмотрела на Руни. – Я могу рассчитывать на вашу помощь?