Огни в руинах - [9]

- В этих долбаных комбинезонах у нас нет ни малейшего шанса на то, чтобы спрятаться. - Он осмотрелся, насколько позволяла ситуация. Ближайшая развалина, дающая хоть какое-то укрытие, находилась на расстоянии в добрых пятьдесят метров. Конечно же, он был прав - ярко-желтые, пластиковые комбинезоны никто не проектировал с мыслями о беге. Их задание состояло в обеспечении максимальной свободы движения при полнейшей изоляции от внешней среды. И здесь следовало лишь поблагодарить того, кто их разрабатывал. Тем не менее, мы не прошли бы в них и пяти метров, чтобы снайпер не присоединил нас к своей коллекции.

- Нам остается одно, - сказал я, вытаскивая из сумки белую футболку. Павел кивнул. Я обмотал белую ткань вокруг ствола автомата Захватовича и поднял вверх настолько, чтобы она была заметна, помахал самодельным белым флагом из стороны в сторону, после чего поставил автомат, опирая его на переднее сидение. Футболка развевалась на ветру, а мы съежились на сидениях, не слыша ничего, кроме мерного бубнения двигателя. Этот звук заглушал все остальные, в связи с чем мы понятия не имели, то ли противник приближается к нам, то ли ждут того момента, когда мы выглянем, чтобы покончить с этой игрой. Продолжалось это где-то с четверть часа, но может и всего минуту. Адреналин не позволял мне верно оценить время. Я как раз тянулся к "калашникову", чтобы еще раз помахать "флагом", когда услышал неспешные слова. И произнесенные по-польски!

- Брось-ка это, сынок.

Я повернул голову и увидал трех подошедших сзади мужчин, возраст которых было трудно определить. У всех троих были явные следы ожогов и лучевой болезни. Каждый держал в руке охотничье ружье. Стоящий ближе всего, не опуская оружия, протянул левую руку.

- Отдай мне это, - сказал он, - только без резких движений.

Я выполнил приказ. Когда автомат очутился в его руках, остальные встали таким образом, чтобы видеть нас обоих. Павел буркнул себе под нос что-то непонятное. Я глянул в другую сторону - там тоже стояло несколько оборванцев с нацеленными на нас ружьями. Жестами они приказали нам выйти из машины, что мы и сделали. Завадский в поднятой руке все еще держал свой пистолет. Но его отобрали еще до того, как мой напарник успел встать на асфальте. Мое личное оружие находилось в кобуре, только меня избавили от него очень скоро, точно так же, как и от ремня. Нам приказали сесть на корточки возле вездехода. Рук при этом опустить не позволили.

- Мы военные врачи, - медленно и четко произнес я. - На этой машине знак красного креста. Вы не должны нападать на нас. Мы желаем вам помочь.

- Как же, как же, - сказал тот, что отобрал у меня автомат. Он уже успел напялить мою футболку, которая теперь резко контрастировала с остальной одеждой, носящей следы очень многих и, видимо, не очень-то приятных событий. - А мы семеро гномиков.

- Я не лгу, - ответил я на это, насколько мне это удалось, спокойно. У меня в кармане документы. Перед... перед войной я жил во Вроцлаве.

- Верю, верю, - отвечал мне тот, обыскивая застреленного майора. Мне было не видно, что конкретно он делал, но гортанный звук из глоток остальных свидетельствовал, что он, скорее всего, добрался до пачки "Кэмел". - Вот только я одним прекрасным утром проснулся в развалинах с жопой в струпьях и прической под Коджака2. А ты, вместе с остальными дружками, ответственными за весь этот бардак, схоронился где-то в бункерах, чтобы покуривая сигаретки и трахая девочек, подождать, когда мы тут все передохнем.

- Я получил мобилизационное предписание за несколько часов до начала войны. И даже не знал, зачем.

- Ах, бедняжка, от сисечки тебя оторвали, - засмеялся тот, кто напялил футболку. - А может с тобой всю семейку мобилизовали?

- Я правду говорю, за мной приехали вечером...

- Хватит пиздеть, красавчик. - Второй из напавших наклонился надо мной и приложил ствол охотничьей пушки к шее. - Мы прекрасно знаем, кого отобрали, чтобы пережить это дерьмо. Есть здесь такие, что помнят, кто и зачем устроил нам весь этот Армагеддон.

Он отвел курки. Медленно, один за другим. Я закрыл глаза и стиснул зубы. Мне всегда казалось, что в подобной ситуации буду драться до конца, словно смертельно раненый зверь, только теперь я испытывал лишь бессилие. Меня парализовал страх, я молился за несколько дополнительных секунд жизни, и... смерть не пришла. Тип в футболке отодвинул пышущего ненавистью нападавшего и угостил его сигаретой, отобранной у покойного Захватовича.

- Оставь ты это дерьмо, Матей, - сказал он. - Сейчас он принадлежит Бургомистру. Тебе же не хочется быть повешенным за яйца за то, что ты убил Посланника.

- Ясный перец, не хочется, пан сержант, - согласился с ним мужчина, названный Матеем. - Но я попрошу у пана Яна заняться ними, как только он закончит допрос.

Я сглотнул слюну. Пока что мне подарили жизнь, вот только у меня были серьезные сомнения относительно ближайшего будущего. Павла мне не было видно, только можно было бы поспорить на каждую секунду оставшегося нам времени, что и он думал то же самое.

Мы шли за "хаммером" со связанными руками, словно бандиты в вестернах. Наши палачи расселись в вездеходе и, нагло дымя сигаретами Захватовича, тихо переговаривались друг с другом. О чем, я даже и не слышал. Таким макаром мы проехали по всей улице Повстанцев и повернули в улицу, ведущую к Центральному Вокзалу. Двигались мы довольно медленно, но не потому, что нас жалели, а, скорее, из за отсутствия водительских способностей мужчины, которого называли сержантом.