Огнепоклонники - [66]

Сэр был дружелюбен и разговорчив, миледи только случая искала угодить гостям. После плотного обеда сэр вынул искусственный глаз и переоделся в свободную рубаху и штаны, чтобы гости чувствовали себя, как дома. Он и Фредди уговорил переодеться, после чего джентльмены развалились в одинаковых кожаных креслах и положили ноги на одинаковые пуфы. Четверка дядьев расселась почтительным полукругом, а супруги джентльменов чинно поместились у стены рядом с тетками на элегантных стульях с прямыми спинками. Сэр вздохнул — миледи тут же сорвалась с места и придвинула к креслам серебряные плевательницы. Слуги в белых с золотом тюрбанах подали ликеры.

— Когда наша часть служила в Судане… — начал хозяин, намереваясь поведать мужчинам, при каких обстоятельствах он потерял глаз.

Миледи же затеяла беседу с дамами, в основном используя тему своих многочисленных и разнообразных родов.

Глава 36

— …у нас почти не осталось воды, лишь у немногих чуть-чуть плескалось на донышке фляжек. Мои люди уже передвигались ползком — и тут патрульный закричал с холма, что видит финиковые пальмы. Скажу прямо — мы поползли быстрей!

Оазис выглядел подозрительно нежилым. В деревушке ни признака жизни — ни человека, ни верблюда, ни собаки. Я понимал, что опасно идти напролом, что нужно разведать местность, но солдаты умирали от жажды. Они так и повалились на мокрую глину вокруг пруда. Я едва коснулся воды, как почувствовал, что мы окружены туземцами, которые по-волчьи крадутся за глинобитными стенами. Это были арабы, а среди нас была лишь горстка магометан. Мы были самые настоящие неверные гяуры! Нас просто должны были перерезать!

Тут сэр Ноширван Дживанджи Даромгрош умолк, поудобней устроился в кресле, ловко поправив между ног широкую штанину, и выпустил воздух из кишечника.

Пауза предназначалась для нагнетания напряжения, а все остальное — чтобы создать атмосферу непринужденности и показать, что хоть он и сэр, хоть и привык якшаться с британскими аристократами, прежде всего он простой парс, верный обычаям веры. Сэр еще и смачно сплюнул.

Слушатели не шелохнулись. Дядья подались вперед, будто никогда раньше не слышали эту историю. Дамы тихонько щебетали между собой, обсуждая преимущества так называемого «петушиного каблучка» перед обыкновенной кожаной подошвой.

Фредди тоже выпустил воздух из кишечника, давая хозяину возможность вернуться к повествованию о судьбе его глаза.

— Так знаете ли, что я сделал, старина? — спросил сэр Даромгрош по-английски, устремляя на Фредди свой единственный глаз. Сэр был горбонос, а четко обрисованная верхняя губа постоянно тянулась с одной стороны кверху.

Фредди вежливо помотал головой.

— Мой дорогой, я бросил одеяло на песок и опустился на колени в позе магометанина на молитве и несколько раз прокричал: «Аллах акбар!» Что там дальше, я не знал, поэтому бормотал себе под нос, то воздевая руки к небу, то тыкаясь носом в одеяло. Мои люди повторяли все за мной.

Так мы изображали, что молимся, пока совершенно не выбились из сил! И что тут началось: туземцы набросились на нас со всех сторон, срывали с нас форму, башмаки, выхватывали у нас оружие, фляжки, скатки, одеяла! Несколько солдат было ранено, а мне выкололи глаз — из уважения к воинскому званию! Но мы хоть живыми остались!

— Превосходно, старина! Превосходно! — старался Фредди, хлопая себя по ляжке от удовольствия. Фредди было важно одновременно и выразить восхищение отвагой хозяина, и показать, что ему тоже не чужда солдатская доля.

И к концу вечера Фредди был полностью вознагражден: сэр Даромгрош признал его своим. Они рассуждали об узости взглядов некоторых туземцев, и сэр сказал:

— То ли дело мы с вами: одна нога в Индостане, другая — в Инглистане. Мы граждане вселенной!

Так превосходно соединилась культура Востока с культурой Запада в этих достойных людях.

Глава 37

На пятый день после свадьбы Джунглевалы отправились обратно в Лахор, захватив с собой весь немалый багаж Тани. Билли и Тани сразу после свадьбы уехали поездом в Симлу, а оттуда после медового месяца им предстояло вернуться уже в Лахор.

Свадебная церемония происходила на разубранной цветами сцене, а в зале присутствовало пять тысяч гостей. Тани в белом сари, густо расшитом жемчугом и серебром, скромно сидела на резном стуле. На таком же стуле сидел и Билли в белых одеждах и высоченном темном тюрбане. Два жреца с пением гимнов осыпали новобрачных рисом, кусочками кокоса и розовыми лепестками. За стулом Билли стояли Фаредун и Путли, за стулом Тани — ее родители.

Старший жрец задал вопрос:

— Согласны ли вы взять своему сыну в жены девицу по имени Тани по обычаю и обряду тех, кто следует путем Ормузда, и обещаете ли вы заплатить за нее две тысячи дирхемов чистого белого серебра и два золотых динара нишапурской чеканки?

— Да, — ответили Фаредун и Путли.

— Согласны ли вы и ваша семья с чистым сердцем и с праведными помыслами, словами и деяниями во славу истинной веры навеки отдать упомянутую девицу Бехраму?

— Да, — ответили родители Тани.

Тогда жрец задал вопрос брачующимся:

— Вступаете ли вы в брак с чистыми помыслами, принимая обет быть вместе, пока смерть не разлучит вас?