Огнепад: Ложная слепота. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия - [20]

Подсказки не дали ничего, кроме длин волн в ангстремах.

– Что это?

– Скиммеры, когда ныряют, пускают газы. Эти сволочи сбрасывают в атмосферу сложную органику.

– Насколько сложную?

– Пока трудно сказать. Следы слабые, рассеиваются в два счета. Но, как минимум, сахара и аминокислоты. Может, белки. Или еще что посложнее.

– Может, жизнь? Микробы? Инопланетный проект терраформирования…

– Смотря как определять жизнь, – заметил Шпиндель. – Там даже дейнококк[27] долго не продержится. Но атмосфера большая. Если ребята решили переработать ее с помощью прямых прививок, то, надеюсь, они не очень торопятся.

А если торопятся, работа шла бы намного быстрее с использованием саморазмножающейся затравки.

– На мой взгляд, смахивает на жизнь.

– Больше похоже на распыление удобрений. Засранцы превращают всю планету в рисовое поле размером с Юпитер, – он жутковато ухмыльнулся. – У кого-то ба-а-а-алыной аппетит, а? Невольно начинаешь думать, может, нас уже взяли числом.

* * *

На следующем собрании обсуждали только информацию Шпинделя. Итог подвел вампир.

– Самореплицирующиеся фон-нейманы, r-селекция[28], – наглядные пособия плясали на столе. – Семена всплывают и прорастают скиммерами, те, в свою очередь, собирают сырье в аккреционном поясе. Орбиты плывут немного, пояс еще не устоялся.

– А где первоисточник? – заметил Шпиндель. – Никаких следов фабрики по их производству?

Сарасти покачал головой:

– Может, она разбирается. Идет на материалы. Или стадо прекращает размножение, достигнув определенной численности.

– Это всего лишь бульдозеры, – напомнила Бейтс. – Будут и жильцы.

– И, похоже, немало, – добавил Шпиндель. – Мы тут, если чего, и пикнуть не успеем.

– Да они могут еще лет через сто прилететь, – вставила ноту скепсиса Джеймс.

Сарасти пощелкал языком.

– По-вашему, именно эти устройства строят светлячков? Объект Бернса – Колфилда?

Вопрос был риторический, но Шпиндель все равно ответил:

– Не представляю, как.

– Значит, этим занимается кто-то другой. И он уже здесь.

Все замолчали. Графы Джеймс плыли и тасовались в тишине; когда она снова открыла рот, на поверхность сознания загадочным образом всплыла ее более молодая ипостась:

– Если они решили устроиться в таком месте, их среда обитания совершенно не похожа на нашу. Это обнадеживает.

Синестет по имени Мишель.

– Белки, – глаза Сарасти скрывались за черным визором. – Биохимическая совместимость. Они могут нами питаться.

– Кем бы ни были эти существа, они даже не нуждаются в солнечном свете. Нет соперничества за территории и ресурсы, а значит, и основы для конфликта. Нет никакой причины, по которой мы не смогли бы договориться!

– С другой стороны, – заметил Шпиндель, – технология предполагает агрессию.

Мишель тихо фыркнула:

– Если верить хунте историков-теоретиков, которые никогда в жизни не встречали инопланетян, то да. Может, сейчас нам удастся посадить их в лужу.

В следующий миг она исчезла, проявление смело, как листья на ветру, и его место заняла Сьюзен Джеймс со словами:

– Почему бы нам просто не спросить у них?

– Спросить? – повторила за ней Бейтс.

– Внизу четыреста тысяч роботов. Откуда мы знаем, что они не умеют разговаривать?

– Мы бы услышали, – объяснил Шпиндель. – Это беспилотники.

– Пингануть можно. Особого вреда от этого не будет. Уверенности ради.

– Даже если они разумны, нет ни малейшего повода ждать, что они ответят. Язык и интеллект не так четко коррелируют даже на Зе…

Джеймс закатила глаза:

– Ну почему хотя бы не попробовать?! Мы же явились сюда ради этого. Во всяком случае, я. Дать этот чертов сигнал, и все!

После недолгой паузы эстафету подхватила Бейтс:

– Сюз, с точки зрения теории игр, затея скверная.

– С точки зрения теории игр! – В устах Джеймс это прозвучало как ругательство.

– Лучшая стратегия – зуб за зуб. Они пингуют нас – мы пингуем в ответ. Сейчас мяч на их стороне поля, и если мы отправим еще один сигнал, то можем слишком много выдать.

– Я знаю правила, Аманда. По ним выходит, что, если другая сторона не возьмет инициативу на себя, мы будем игнорировать друг друга до конца миссии, потому что теория игр запрещает унижаться.

– Это правило работает, только когда имеешь дело с неизвестным игроком, – объяснила майор. – Чем больше мы узнаем, тем больше у нас появится вариантов.

Джеймс вздохнула.

– Просто… вы все почему-то предполагаете, что они враждебны. Словно нам достаточно что-нибудь передать им по радио, и они на нас набросятся.

Бейтс пожала плечами:

– Осторожность вполне уместна. Пускай я вояка, но не хочу сердить ребят, которые скачут от звезды к звезде и терраформируют коричневых карликов. Никому здесь не надо напоминать, что «Тезей» – не боевой корабль.

Она сказала «никому», а имела в виду Сарасти. Тот, сосредоточившись на своих целях, не ответил. По крайней мере вслух. Его профили изъяснялись другим, неслышным языком и говорили: «Пока нет».

* * *

Бейтс, кстати, была права. Официально «Тезей» проектировался для разведки – не для боя. Несомненно, наши хозяева предпочли бы нагрузить его не только научным оборудованием, но и ионными пушками да ядерными бомбами, но даже теленигилянионный топливопровод не мог нарушить третий закон Ньютона. Вооруженный прототип пришлось бы разрабатывать очень долго; из-за тяжелой артиллерии, более массивный, он бы разгонялся намного дольше. «Время важнее оружия!» – решили наши господа. Если будет время, то фабрикаторы при необходимости могут построить почти все, что нам нужно. Правда, с нуля воссоздать ионное орудие быстро не получится, и сырье, возможно, придется добывать на астероиде поблизости. Но мы справились бы. Если наши противники согласятся обождать – ради честной игры.