Огненный вихрь любви - [35]

«Сегодня Макс настроен не так решительно, значит…» — думала Эмма, и от этой мысли соски стали твердыми, прикрытые шелком ночной рубашки. Как хорошо, что она не переоделась. Терпение и любовь.

— Эмма, — нежно позвал Макс. — Я… я не хочу больше.

Она посмотрела на недоеденный завтрак.

— Может быть, подогреть?

— Нет, — Макс поднял поднос и протянул Эмме. — Поставь, пожалуйста, вниз.

Взяв поднос дрожащими руками, она поставила его на пол и повернулась к нему.

— Хочешь что-нибудь еще? — спросила она взволнованным голосом.

— Да, — он потянулся за ее рукой. Эмма, сидевшая на кровати, стремительно подала ее. Простыня соскользнула, обнажив широкую грудь, поросшую темно-каштановыми жесткими волосками. Вместо того, чтобы поправить простыню, Макс нежно гладил тонкие пальцы.

— Эмма, почему ты делаешь это все? — медленно проговорил Макс. — Игра и все остальное…

— Я хочу понять тебя. Почему ты прячешься от людей?

— Я не прячусь, Эмма, — нахмурился Макс, озадаченный ее словами. — Просто не люблю толпу. В любой момент можно споткнуться, налететь на кого-нибудь или… или заблудиться!

— Не любишь попадать в глупое положение? — вспыхнула Эмма. Макс молча кивнул головой. — Большинство людей в той или иной мере ставят себя в глупое положение, — она криво усмехнулась. — Добро пожаловать, мистер Морган, в реальный мир. Вас приветствует королева абсурда, — на мгновение Эмма замерла, как пантера перед прыжком, и, наконец, выдохнула: — Я сделаю это.

— Что? — настойчиво спросил Макс и нежно прикоснулся к ее щеке.

— Я хочу тебя, Макс, — тихо сказала она и поцеловала его ладонь.

— Эмма…

— Ты не представляешь, что творилось со мной прошлой ночью, я чуть не сошла с ума… Но я не стыжусь своих желаний, не боюсь своих желаний, — выпалила она. — Единственно, чего я боюсь, — это то, что ты можешь обидеть меня.

— Эмма, милая, я никогда не обижу тебя, клянусь.

— Тогда тебе лучше быстро поцеловать меня, не то, обещаю, что спрячу трость и привяжу Дикси к дереву!

Макс положил руку на плечи и потянул Эмму к себе. Губы его были свежи и солоноваты, как вкус моря. Он целовал глаза, щеки, рот, дразня, проводил по губам языком. Волны желания, нежности, самозабвения окатывают душу Эммы. Ослабевшая, она льнет к нему, руки скользят по жестким волосам, пальцы находят маленький твердый сосок и нежно сжимают его. Эмма слышит приглушенный стон, вырвавшийся из мужской груди.

Внезапно Макс хватает ее за плечи и приподнимает над собой. Она смотрит на смущенного Моргана, охваченного страстью, и заставляет себя молчать.

— Я не могу больше с тобой бороться, — хрипло проговорил он. — Ты знаешь это.

— Конечно, — шепчет она.

— Но я не могу предохранить тебя.

— Можешь, — смущенно сказала Эмма и покраснела. — Проверь верхний ящик в тумбочке. Я положила их вчера вечером перед тем, как мы ушли.

— Неужели ты думала, что я мог… — возмущенный Макс не смог договорить.

— Ты убегал от меня, словно заяц с горящим хвостом, — хихикала Эмма. — Мне кажется, что ты бы не позаботился об этом.

— О, — грустно улыбнулся Макс.

«Терпение и любовь, любовь и терпение», — твердила про себя Эмма.

— Я не прошу луну, Макс.

— Только меня?

— Только тебя, — она нежно провела пальцами по белеющему шраму. — Прямо сейчас.

Макс вздрогнул, руки его ослабели. Эмма наклонилась и поцеловала коричневый кружок на его груди.

— Всего целиком, без условий и сожалений, — шепчет Эмма, касаясь губами колючего подбородка. — Позволь любить тебя, — стонет она и целует сжатые губы. — Я хочу любить тебя.

Макс нежно ответил на легкий поцелуй, потом припал к губам Эммы, кончиком языка лаская чувственный рот, руки скользнули по шелку.

— Эмма, — прошептал Макс, освобождая Эмму от ночной сорочки, — ты уверена?

Тело ее ответило красноречивее всяких слов.

— Еще никогда и ни в чем я не была так уверена, — пробормотала она и снова поцеловала.

Раздев ее полностью, Макс целует гладкие плечи, тонкую шею, покусывает мочки ушей, грудь. Руки скользят по телу, находят грудь, сжимают ее, пощипывают соски — бутоны призывно поднимаются. Неожиданно пальцы отпускают их, пробегают вдоль тела, гладят трепещущие бедра, словно успокаивая, и снова бегут вверх, на обратном пути встречают грудь и вознаграждают ее за долгое ожидание.

Со стоном Макс отпускает себя на волю, на волю собственного тела и неуемной страсти. Разум растворяется в волшебном аромате. Только одно желание — обладать этим прекрасным телом.

Возбуждение росло в ней, посылая властные импульсы во все уголки вздрагивающего тела. Губы ищут и находят ее губы, язык проникает внутрь, лижет зубы, щекочет небо, встречается с ее языком, борется с ним, жаркий, влажный, вызывающий слезы предвкушения на ресницах. Эмма в таком восторге: кажется, вот-вот сладкая волна наслаждения захлестнет и ее. Нет, она сдастся потом, истомившись игрой. Некое растение продолжало расти в ней, пускать корни, разбрасывать бесконечные ветки с силой более мощной, чем сила разума…

— Не спеши, — шепчет Макс и гладит ее крепкий живот, будто холку разгоряченной лошади.

— В следующий раз, — хрипло проговорила Эмма. — Я хочу тебя сейчас.

— Я знаю, — тяжело вздохнул он, опускаясь все ниже и ниже. Сильные руки опрокинули Эмму на подушки, пальцы становятся все настойчивее, прокладывая себе путь к заветному плоду. Вот они пробежали по всему паху, потом ладонь принялась как бы разглаживать складки, но пальцы уже на лобке, путаются в руне, покрывающем его, и находят крохотную точку, узкую щель, раздвигают ее. Крик восторга рвется из груди Эммы. Ладонь ласкает горячую, вздрагивающую расщелину, будто бы успокаивая, ласкает ее, не торопясь, поглаживает лепестки губ, чуть-чуть раздвигает их и медленно приближается к бутону плоти. Эмма уже не сдерживает стоны, чувствуя на животе мощное и упругое орудие, и задыхается от ожидания.