Огненный скит - [23]

— Не тужься, дядя, — рассмеялся Колесо. — Если я затяну узел, никто, кроме меня, его не развяжет. Лежи спокойно.

Колесо ногой перевернул Изота вместе с вереей на живот и стал распутывать ремень. Однако узел усилиями Изота затянулся ещё сильнее, чем был затянут разбойником, и тому никак не удавалось его развязать.

— Переруби ты его, — посоветовал Кучер товарищу, видя, как тот мучается с ремнём. — Чего канителишься с ним. Вжик ножом и вся недолга.

— Ремень жалко.

— Опять про своё. На кой ляд тебе ремень?

— Может, пригодится… Был случай один. Промышляли мы с ватагой в тёплых краях. Застигло нас наводнение. Все пути отрезало. Так вот жрали ремни. Варили и ели. Тем и спаслись. Вот почему жалко мне ремня. Думаю, вдруг такая бескормица наступит.

— Будто по амбарам не наскребёшь.

— А если в амбарах ничего не будет?

— Такого не бывает. У одного нет, у другого есть.

— Много ты знаешь.

Кучер на это ничего не возразил и, опираясь на ружьё, стал терпеливо ждать, когда с узлом будет покончено.

Развязав узел, Колесо ногой толкнул Изота и проронил:

— Подымайся, чего разлёгся!

Изот медленно поднялся. Растёр руки. Ждал, что разбойники будут делать дальше.

— Пойдёшь с нами. Тебя Глаз кличет, — сказал Колесо, засовывая сыромятину в карман кафтана.

— Пошто я ему понадобился?

— Не твоё дело. Там узнаешь.

Кучер толкнул ключника дулом ружья в спину:

— Давай поторопись. Забери мою одёжу, вон валяется, — он указал на свой изодранный зипун, лежавший невдалеке от костра. — Дарю со своего плеча. — Он громко и весело расхохотался.

Изот напялил одежонку Кучера на широкие плечи. Как не был кургуз чужой кафтан и маловат, в нём стало теплее.

— Шагай, — простуженно выдавил Кучер.

— Куда шагать-то?

— У тебя что — бельма залило? — отозвался Колесо. — Иди за мной. Вперёд!

— За тобой, так за тобой, — равнодушно ответил Изот, а сам подумал: «Чего они ещё решили? Зачем я Одноглазому понадобился? Не убивать же ведут? Если бы хотели порешить, давно бы это сделали».

Повинуясь разбойникам, он зашагал за Колесом. Сзади шёл Кучер, держа ключника на мушке.

— Не моги бечь, — предупредил он пленника. — А то стрельну.

«Куда здесь бежать, — мелькнула в голове ключника тоскливая мысль. — Да и зачем? Будут тогда искать его, рыскать везде, нечаянно и подземелье отыщут».

Они пересекли пепелище и углубились в лес дорогой, ведшей к роднику. На небольшой поляне, окружённой молодым ельником, остановились. Посередине её Изот увидел Одноглазого. Тот восседал на полусгнившем пне с задумчивым видом, держа огромную свою дубину между колен. Брови были насуплены, и весь вид говорил, что он чем-то недоволен. К нему подтолкнули Изота.

Разбойник, вперив зрячий глаз в ключника, оглядел его замызганный зипун, сидевший мешковато, и проговорил:

— Мы тебя не тронем и отпустим, если выведешь нас на большак.

Он замолчал, уставившись глазом на Изота, ожидая ответа.

Изот передернул плечами от пробиравшего тело холода, хотя в кучерской одежонке немного согрелся, оглядел разбойников, задержал взгляд на толстяке, скорее, на своём кафтане, который был на нём.

— Пусть отдаст кафтан, — сказал он, повернувшись к Кучеру.

Тот отступил на шаг, вскинул ружьё:

— Кафтан мой, — и вызывающе посмотрел на Изота.

— Не балуй, Кучер, — миролюбиво произнёс Одноглазый. — Отдай человеку одёжу.

— Слушай, Глаз… — хотел воспротивиться Кучер.

— Я кому сказал: «отдай!» — перебил его атаман. — Хочешь, чтоб я повторил? Уши что ли заложило? Если так, я их прочищу. — И он сделал вид, что поднимается с пня.

Кучер, отдав ружье Колесу, прерывисто дыша от негодования, с красным лицом стал стягивать кафтан с округлых плеч.

— Вы посмотрите, — бормотал он. — Какому-то чертопхаю я должен отдать одёжу, такую тёплую… А сам мёрзни. На лови!

Поймав на лету брошенный кафтан, Изот снял кучеров и облачился в свой. Теперь он согреется, а то зуб на зуб не попадает от пронявшего тело холода.

— Так выведешь нас на дорогу? — снова спросил атаман, вскинув на Изота глаз.

— Отчего не вывести, — ответил ключник. — Что мне здесь околевать без еды, что вы меня пристрелите.

Одноглазый рассмеялся.

— Верно сказано, — проговорил он. — Так и так тебе не сдобровать. Но ты не трусь, — миролюбиво продолжил Одноглазый, поглаживая спутанную русую бороду. — Какой нам резон убивать тебя. Выведешь на дорогу и отпустим. Разойдёмся в разные стороны: ты нас не знаешь, мы — тебя. Какая от тебя польза… Давайте, ребятушки, сниматься со стоянки, — обратился он к товарищам. Обернувшись к Изоту, добавил: — Дойдём до избушки, ты её, видно, знаешь, там переночуем, а утром дальше… И не балуй, а то… — он погладил свою дубину. — Шесть глаз будут за тобой следить. — Поняв, что ошибся насчет шести глаз, поправился: — Пять, но мой один сойдет за два.

Перекинув мешки за спину, разбойники тронулись в путь. Впереди шёл Одноглазый, за ним Изот, замыкали шествие Колесо и Кучер с ружьём.

Кучер, ковыляя на кривых ногах, не переставал вслух ворчать на то, что с ним несправедливо обошёлся атаман, отдав кафтан Изоту. Одноглазый, может быть, и слышал брань Кучера в свой адрес, но виду не подавал. Шёл прямой, как столб, высоко поднимая ноги, раздвигая кусты тяжёлой дубиной.