Огненный шторм - [30]

– Не надо, – сказал я. – Пусть возвращаются на исходные позиции. И запросите информацию о потерях.

– В общей сложности флоты потеряли около двенадцати эскадр. Большая часть кораблей была уничтожена собственными экипажами для предотвращения захвата противником.

– Итак, первая атака закончилась, – подвел итог Зайцев.

– Да, – я сел в кресло рядом с Суворовым и посмотрел на часы. 00:12:08. – Двенадцать минут, и многомиллионного флота больше нет. Фактически силы сравнялись.

– Товарищ маршал, – спросил Фомин, – как думаете, через сколько минут они начнут вторую атаку?

– Ну, думаю, минут восемь-десять у нас есть.

– Товарищ маршал! – сказал связист. – Посмотрите!

Он перевел голограмму на изображение передовых порядков флота Альянса. Было видно, как часть кораблей сформировала три больших конуса, и они начали двигаться в нашу сторону.

– Так, похоже, я ошибся, – я вновь вскочил. – Определите тип атакующих кораблей.

– Это, – связист потянулся к пульту и увеличил изображение флота, стали видны отдельные корабли, – авианосцы, товарищ маршал.

Взгляд бойца был полон недоумения. Да и мой, наверное, тоже. Авианосцы!

– Но это же бред! – проронил кто-то из младших офицеров Совета.

– Сам понимаю, что бред, – ответил я. – Думайте, товарищи офицеры, думайте! За время сражения я видел действия только товарища Фомина. Остальные что? Полковник Соболев, что скажете?

– Должен признать, – Соболев шагнул к голограмме, – я ничего не понимаю. Использовать авианосцы против линкоров – это чистое самоубийство. Авианосцы будут уничтожены на подлете, а те истребители, что успеют подняться, встретит шквальный зенитный огонь.

– То-то и оно. А вы, товарищ Тимофеев? Это, кстати, ваш шанс.

Тимофеев поднял на меня глаза. В них, вопреки моим ожиданиям, читалась робкая уверенность.

– А может быть, они, – Тимофеев обвел рукой часть голограммы, показывающую один из конусов, – хотят провернуть операцию, которая только что провалилась? Я имею в виду – оставить авианосцы и самолеты нам на растерзание, а потом прыжком перебросить свои тараны к конусам и резко ударить?

– Неплохо, товарищ Тимофеев, – я был удивлен, – но этот вариант отметается потому, что авианосцы будут уничтожены гораздо раньше, чем подойдут на приемлемую для таранов дистанцию. Какие еще будут предложения?

В зале повисла напряженная тишина. Было слышно только очень тихое гудение компьютеров. Большинство офицеров даже затаило дыхание.

– Итак, ни у кого мыслей нет, – подвел я итог после двадцатисекундного молчания.

– Может быть, это вовсе не тактика… – сказала вдруг стройная высокая брюнетка с короткой стрижкой.

– Майор Стрелина, – перебил девушку Свердлов, – вы разговариваете с маршалом, соблюдайте субординацию.

Конечно, десантник хотел не услужить мне, а просто сорвать на ней злость.

– Отставить, генерал-полковник. Я сам могу приказать подчиненным соблюдать порядок. Когда это будет нужно. Продолжайте, майор, – я подошел к девушке.

– Это не тактический маневр, – она ничуть не смутилась простому обращению маршала. – Они просто пытаются имитировать бессмысленную атаку авианосцами.

– Зачем? – Я обернулся и посмотрел на голограмму: авианосцы шли на половинной скорости в 68 скоростей света, и у нас оставалось больше семи минут.

– Отвлечь. Спрятать что-либо. Возможно, обманный удар из гиперпространства, а возможно, это и не авианосцы вовсе.

– Ну, насчет гиперпространства, это, конечно, вряд ли, – я подошел к пульту связиста. – У них практически не осталось гиперкрейсеров, а другими кораблями мощный удар из гиперпространства не нанесешь. Но вторая версия вполне вероятна. Примем ее в качестве рабочей. – Я обвел зал взглядом. – Все равно ничего лучше нет. Проверить авианосные построения противника сканерами на максимальной мощности. Все частоты. От радиоволн до гамма-излучения.

Четверть минуты мы стояли в полном молчании. Все понимали важность момента. Каждая секунда промедления могла стоить жизни тысячам, если не миллионам бойцов.

– Товарищ маршал, – наконец доложил связист, – ничего нет. Совсем. Авианосцы как авианосцы.

– Выходит, ошиблись? – я посмотрел на девушку.

– Возможно. Хотя есть идея. Встань, – приказала она связисту и сама села за пульт. – Ты проверял сканерами «Зари»?

– Да, – растерянно ответил связист. – Они же у нас самые мощные.

– Мощные-то мощные, – девушка говорила одновременно с набором команд на клавиатуре. – Но расположены не там. Дай код доступа к главному компьютеру «Ивана Грозного».

Связист посмотрел на меня. Коды доступа к компьютерам кораблей были секретной информацией первого уровня. Только по приказанию Президента или маршала Федеральных сил эти коды могли быть сообщены посторонним.

– Быстро, быстро, код! – почти крикнул я. Набрав несколько команд на клавиатуре, связист произнес:

– Код: 1-4-9-0-2-0. Это максимальный доступ.

– Отлично, – девушка уже набирала код.

– Свяжись с «Иваном Грозным», – приказал я другому связисту, – передай, что в их компьютер сейчас влезут. Пускай не пытаются помешать.

– А вот и мы, – девушка вывела на экран схему линкора. – Нам нужны носовые сканеры. Активизируем. Итак, смотрим.

На мониторе появилось фронтальное изображение броффианского авианосного флота. По-прежнему три конуса авианосцев.