Огненный шар - [31]

Ин взглянула на Павла.

– Ты здесь нужнее, – заметила она.

– Нет. Я там сгожусь лучше, – твердо сказал Павел.

Вышел Петр Алексеевич, поблагодарил Меньшикова и произнес небольшую речь.

Все сводилось к тому, что вскоре государь будет набирать в армию и флот добровольцев и из рабочего люда, чтобы укрепить рубежи на северо-западе страны. Списки новобранцев будет просматривать лично, дабы не проскочили те, кто ему нужнее здесь, в строящемся городе.

– Я пойду первым, – сказал Павел и усадил Ин в седло. – Сейчас паром пойдет на ту сторону Невы. Поехали? Я тебя насовсем заберу к себе. Понимаешь, мне нужна такая, как ты.

– Так ты же собрался на флот, воевать со шведами?

– Я вернусь, а ты будешь меня ждать.

– Милый, но ты же знаешь, что я всего-навсего мираж в твоей жизни. Рассчитывать на меня не стоит. Я в скором времени покину вашу эпоху, – попыталась разъяснить ему Ин суть дела.

– Вот когда покинешь, тогда будет все кончено, а сейчас я без тебя не могу. Поехали.

– Мы можем только встречаться, и не больше, – сказала Ин. – Нам троим нельзя расставаться. Мы всегда должны быть вместе или хотя бы где-то рядом.

– Ну, сегодня ты можешь мне уделить время, ночь хотя бы?

Ин улыбнулась.

– Конечно, но потом…

– Потом ты вернешься, а затем опять встретимся, и так до бесконечности, пока эта сладкая для меня жизнь не кончится.

Павел взял коня под уздцы и повел к парому.

Жан и Ник проводили их взглядом, смешались с толпой и сквозь нее приблизились к государю.

– Иди сюда, – позвал Петр Ника. – Иди, садись и пиши добровольцев на флот.

– У меня подчерк плохой, его не поймут, – сказал Ник, остерегаясь, что письменность в эти времена сильно отличается от настоящей.

– Пиши, я разберусь, – приказал государь. – Пиши всех, кто пожелает.

Первым подскочил Жан.

– Начинай с меня, – сказал он.

– А ты, боярин, куда? – схватил его за куртку Меньшиков. – Ты здесь нужнее. Я тебе работенку присмотрел. Эй, князь, – позвал он Зотова, – поди-ка сюда.

Подошел Зотов.

– Вот этот боярин, государев наставник, будет работать при тебе на строительстве и представлять власть Его Величества. Прошу любить и жаловать.

Зотов взглянул на Жана суровым взглядом.

– Не гляди, что молодой. У него башка варит больше, чем у всех твоих работяг. Тем более, что он государев посланник, понял?

Зотов низко поклонился и искоса взглянул на молодого человека.

– Да не потяну я, – прошептал Жан. – Государственные дела не по мне.

– Ты мне не перечь, – тихо сказал Меньшиков, – отправлю на передовую, под пушечный огонь, будешь потом назад проситься.

– Александр Данилович, меня ведь не убьют, – стал объяснять Жан. – Нас всех троих не убьют никогда. Мы же из будущего. Нас, так сказать, еще нет на свете. Мы там больше пользы принесем.

Меньшиков снял песцовую шапку, с которой никогда не расставался, вытер пот со лба.

– А если убьют? Кто перед твоими родителями в ответе будет?

– Да нет же… Вы понимаете, нет нас еще, мы не родились в это время.

– Хватит брехать. Сказано, и все тут, выполняй мой указ. Он равносилен государеву, понятно?

– Нет, непонятно.

– Слушай, ты, государев посланник, если ты еще раз мне против хоть одно слово скажешь, я сниму с тебя штаны и посмотрю, какие там в будущем задницы, – стал расходиться князь.

– Задницы одинаковые, могу хоть сейчас показать. Она тебя, князь, не удивит, – в свою очередь закипал Жан.

Князь зажмурил глаза и потряс головой:

– Брехню несешь. Ну, если хочешь, иди, наймись, – дал согласие Меньшиков. – Посмотрю я на вас, как вы через несколько дней назад проситься будете, но я не верну вас уже обратно.

Жан растолкал людей и пробрался к Нику.

– Пиши меня на флот, – сказал он.

Ник поднял глаза.

– Ты-то куда?

– Себя записал уже?

– Я старше тебя, поэтому и записался, а тебе еще сиську у мамки сосать надо.

– Сам соси. Время придет, все попробую, только не мамкину. Пиши давай, очередь не задерживай!

– Значит, надо и Ин писать. Кстати, где она?

– Со своим уехала, завтра, видимо, будет. Пиши, – приказал Жан.

Князь Зотов сидел поздно вечером в доме за столом и пил вино, делился со своей родней впечатлениями о сегодняшнем рабочем дне. Особенно подробно он рассказывал, как князь Меньшиков пытался навязать ему своего человека.

– Совсем сопляк еще, – не унимался князь, – а уже при государе ходит. Тут своих никак пристроить не могу, а этот как с неба свалился.

– Умен, наверное? – спросила жена.

– Не знаю, не общался, но молодой – точно. Совсем молодой и не из наших. Я его нигде не видел раньше. Из Москвы что ли?

– Ты смотри там, поосторожней, сейчас сколько всяких здесь, – предупредила жена.

– Да знаю я, – махнул рукой князь. – Вот и думай, кто есть кто. А этот даже одет не по-нашему. Их здесь трое ходят. Мутные какие-то.

Елизавета сидела в стороне и наблюдала за отцом, слушая его возмущения.

– Вы, папенька, не волнуйтесь. Все образуется. Государь у нас человек горячий – сначала, бывает, скажет, а потом жалеет.

– Ты это про что? – спросил князь. – Про сватовство? Выбрось из головы. Жених у тебя богат, умен и красавец.

Елизавета с шумом встала из-за стола.

– Что-то голова разболелась, – сказала она и ушла к себе в комнату.

Она плотно закрыла за собой дверь, подошла к окну и распахнула шторы. Сейчас она смотрела вдаль, и ей было очень грустно. Елизавета ждала Жана, который не появлялся уже несколько дней подряд. Она зажгла свечу, поставила на стол и улеглась в постель. Мысли затуманили ее воображение, и она задремала.