— Ладно, я придумаю. Посажу за руль механиков.
— Вот и договорились… Мартеновский цех, слушаю вас!
— Установка восьмидесятиметровой вытяжной трубы закончена! — с гордостью сказал репродуктор. — Продолжается кладка ванны.
Андрюша вспомнил: когда он приехал, над мартеновским цехом торчал всего лишь маленький кончик трубы, а теперь она была уже поднята на восемьдесят метров!
— Но у меня, Семён Петрович, скандал, — продолжал мартеновский цех, — кирпич кончается.
— Кирпичный завод, в чём дело?
— Я тут не виноват, Семён Петрович, — медленно ответил вкрадчивый голос. — Я им выдаю по графику, а они сами в день больше укладывают.
— В общем, раз они график обгоняют, им надо выдавать, как только потребуют. Понятно?
— Понятно.
— Семён Петрович, а Семён Петрович! — вдруг влез в разговор чей-то сипловатый голос. — Мне бы драночки…
— Кто это ещё? Подождите… Прокатный цех, инженер Сергеев, докладывайте, почему не выполнили график?
— Балок не было… — растерянно ответил репродуктор.
— Балок не было? — резко переспросил отец. — Ну что ж, хорошо. За срыв задания вы сняты с работы. Без вас обойдёмся, нам такие люди не нужны.
— Но почему же? Ведь я…
— Надо уметь добиваться балок. Прощайте. У меня нет времени с вами деликатничать. Вы уже в третий раз график сорвали. Ваше счастье, что не мартеновский цех — направление главного удара. А то бы — под суд за халатность!
Андрюша никогда не видел отца таким сердитым. «Ну и разозлился! — подумал он. — Даже с работы прогнал».
Ему почему-то стало жалко знакомого инженера в пенсне, который жил у них в доме. О его увольнении ведь услыхали на всех участках.
— Железнодорожный цех! — продолжал перекличку отец.
— Вчера и сегодня на завод прибыло сто семьдесят вагонов с оборудованием и стройматериалами. Цемент — с Урала, стандартные дома — из Калинина, кабель — из Москвы, автомобили — из Горького, нефть — из Баку, лес — из Белоруссии, шпалы — из Архангельска, прокатное оборудование — из Краматорска. Вагоны разгружены без задержки. Правда, людей маловато было, но управились.
— Молодцы! — вдруг вырвалось из репродуктора. — Иваненко, зайдите сегодня в партком.
Это был голос Матвея Никитича. Андрюша узнал его сразу. Он тоже, оказывается, слушал рапорт.
— А насосы и стекло прибыли? — спросил отец.
— Нет.
— Тьфу! Вот горе мне с этими поставщиками — всё дело портят!
— Семён Петрович, а Семён Петрович! — опять влез в разговор сипловатый голос. — Мне бы драночки…
— Кто это мне мешает работать? — возмутился отец. — Вы почему без очереди лезете?
— Да дранки надо, Семён Петрович, — взмолился голос. — Работа стоит. Бисов сын Стеценко без ножа режет!
— Не лайся, — возразил кто-то, — сам ты такой!
— Вы что тут, ругаться собрались? — спросил Семён Петрович. — А то живо обоих выключу! Ждите очереди!.. Отдел кадров, ваше слово!
— Сегодня на стройку прибыло десять инженеров — молодых выпускников — и сто монтажников.
— Где вы их разместили?
— Пока что по баракам и землянкам, Семён Петрович. Хотим брезентовые палатки поставить. В них человека по три поместится.
— Ставьте… Центральный склад, выдайте палатки…
— Главный бухгалтер, подсчитали?
— За вчерашний день, Семён Петрович, произведено работ на один миллион сто тысяч рублей, — продребезжал в репродукторе старческий голос. — Сэкономлено пятьдесят тысяч рублей.
— Хорошо. Я вас выключаю… Ну, кто там дранки просил? — улыбнулся отец.
— Я, Федорчук.
— А, это ты, Федорчук! Что у тебя голос изменился?
— На реке, Семён Петрович, простыл после работы. Потный был. Мне бы дранки…
— Деревообделочный комбинат, что вы там Федорчука задерживаете? Для строительства жилых домов дранку дать немедленно! Никаких возражений!
Девушка-оператор записывала в тетрадку каждое донесение с участков и каждое распоряжение начальника строительства.
Андрюша, сияя, смотрел на отца. Он никогда не думал, что на заводе в день совершается так много работ. И даже подсчитано: они стоят миллион рублей! Подумать только — один миллион! Андрюше было даже невдомёк, что отцу не хватает шофёров, инженеров, рабочих, что он давно ждёт насосы и стекло. Оказывается, что сейчас на заводе домна была направлением главного удара. Как на фронте! И, значит, отец был здесь главнокомандующим. Он принимал донесения с поля боя, снимал плохих начальников. И все его слушались, подчинялись, А он отдавал распоряжения не задумываясь, резко, строго, и это, вероятно, потому, что всё время смотрел на фотографию довоенного завода, дымящего, красивого. Это было очень здорово!
Диспетчерский рапорт заканчивался.
— Теплоэлектроцентраль, — снова позвал Семён Петрович, — а ну-ка, дайте трубку пионерам. Они сегодня звонили мне, когда меня не было.
И вдруг Андрюша услышал знакомый мальчишеский голос. «Витаха!» — догадался он.
— Семён Петрович, на спортплощадке установлены два волейбольных столба, начался монтаж турника и качелей. Нам не хватает железных скоб размером триста миллиметров. Потом, Семён Петрович, для того чтобы сварить из труб мачту, нам нужен сварочный аппарат.
— Я у них там был, Семён Петрович, — поддержал Витаху парторг. — Хорошая спортплощадка получается. Надо сделать ребяткам.
