Огненный путь - [28]

Распахнулись двери спальни, открыли в холле двери покоев – там стоял и ждал ее Нории.

Великолепный: верхняя часть волос собрана на затылке в узел, остальные рассыпаны по плечам, – одетый в синюю длинную рубаху до пят, и поверх нее – такой же длинный белый шавран, расшитый золотом. Увидел Ангелину, склонил голову, улыбнулся с облегчением – и она шагнула вперед. К нему.

Прибывшая в Истаил с Четом, вернее, на Чете Светлана стояла у выхода из дворца рядом с мужем и знакомой ей Тасей. Много здесь было драконов и дракониц, много людей, и все беспокойно ждали молодоженов. Пахло травой, ярко светили магические фонари, затмевая звезды, и Света немного стеснялась любопытствующих взглядов и отступала за мужа.

Ей самой было любопытно, потому что она много слышала об Ангелине Рудлог, и от мужа в том числе, много читала сама, но так и не видела ее вживую. У супруги Энтери глаза тоже светились интересом.

– На месте жениха и невесты я бы сбежала через черный ход, – прошептала Тася Свете, кивая на обилие народа, и Светлана вздохнула понимающе. Каково будет невесте под всеми этими взглядами? Со стороны Чета раздался совсем не торжественный смех – он переговаривался с братом Владыки, и Света сжала его руку и улыбнулась сама, прислушавшись.

– Не откажет, – говорил он громогласно, – не в этот раз, Энти-эн. Красные – собственники, она уже заплатила за него кровью; теперь точно не отпустит от себя.

Энтери мягко улыбался. Светлане он очень нравился – добрый и теплый. Они с женой были неуловимо похожи и обладали той уютной притягательностью, которая отличает гостеприимных людей.

– Поверю, когда увижу на ней брачный браслет, – ответил он шутливо и вдруг прислушался, прижал палец ко рту и повернул голову в сторону широких дверей дворца.

Все затихли. Распахнулись створки, и рука об руку вышли из дворца удивительно маленькая женщина с покрытым узорами лицом и сверкающими ледяными глазами и Нории. Он выглядел очень необычно – но невеста! Света даже выступила вперед, чтобы разглядеть лучше. Несмотря на небольшой рост, Ангелина Рудлог приковывала все взгляды и принимала их с абсолютным спокойствием, с величественностью даже. Дракон рядом с ней смотрелся просто огромным – наверное, ее макушка едва достигала его груди.

Чет позади Светы усмехнулся; она повернулась и увидела, как он подмигивает невесте, и та едва заметно улыбается в ответ.

Свету кольнула ревность: она остро почувствовала, что уже очень большая и беременная, а изяществом и в лучшие времена не сравнилась бы с тонкой, как тростиночка, Ангелиной. Тут же подступили слезы, и Чет словно почувствовал это – подгреб ее к себе и куснул за ухо. Мол, что за глупости, Света?

Потом, когда скроется за воротами удивительная пара, она поворчит на него и пожалуется, а Чет, с удовольствием воспринимающий все ее собственнические порывы, расхохочется и заявит:

– Эти двое столько крови из меня выпили, что я чувствую себя их отцом, не меньше. Волновалась она очень, вот я и помог. Эх, жена!

Вот как его не ревновать?

Света улыбалась, прижавшись к своему дракону, но на всякий случай все же загадала, чтобы никто и ничто не помешало свадьбе.

Город не спал, светя синим и белым, город, накрытый звездной ночью, купался в голубоватом лунном свете, город был украшен лентами и огнями, как невеста, и сладко, волнующе пах южными цветами. И от запаха этого кровь становилась горячее, а рука крепче сжимала руку. Жители Истаила устелили путь от дворца до храма Синей тканями, усыпали лепестками, а сами скрылись в домах, наблюдая сквозь прорези ставень, как ступает по тихой улице Владыка, ведя за руку волшебную свою невесту, великую колдунью. Они пройдут к храму, проведут обряд и вернутся обратно – и, как только ступят за ворота дворца, жители вынесут на улицы столы, накроют их всем, что есть в доме, и будут пировать всю ночь и еще три дня после.

А пока – тихо! – нельзя! Не спугнуть бы удачу, не навлечь бы преждевременной радостью беду на эту пару. Жених с невестой молчат, и вокруг все должно молчать.

Город шуршал нетерпеливым дыханием тысяч людей и ветром, бросал жениху с невестой под ноги лепестки и водяную пыль с фонтанов. Совсем близко был храм. Ани, завороженная окружающей красотой, и не заметила, как они дошли. Перед ними открылись двери: женщины в одеяниях служительниц Синей подождали, пока пройдут они внутрь, в сумрак, – и захлопнули створки за их спинами.

Величественная богиня любви с чаячьими крыльями за спиной, поднимающаяся из слюдяного моря, смотрела на пару ласково и внимательно, и мозаичный лик ее светился, переливался голубоватыми и перламутровыми отблесками. Тих был храм, устеленный коврами, и только лазурная дымка от глубокого колодца у ног Богини стелилась по полу да поблескивал нож на маленьком столике. Пахло цветами и морем из чаши, стоявшей рядом, и усиливающийся ветер пел свои песни в высоких окнах, и огонь в светильниках разгорался все ярче, трещал все яростнее. И глухо, бешено стучало сердце красной принцессы.

Нории подвел ее к алтарю, наклонился, целуя в губы, – в полумраке его лицо, покрытое вязью, казалось совсем чужим, – и Ани жадно и отчаянно подалась навстречу, вцепилась ему в запястья, но Владыка высвободил руки и нажал ей на плечи, заставляя опуститься на колени. Лишь вздох слетел с ее губ – и она покорилась. И дракон, взглянув на нее сверху, опустился рядом.