Огненный поток - [187]
– Как вы, каптан-саиб?
Ми не ответил, но согнулся и, упершись локтями в колени, спрятал лицо в ладонях. Кесри ошеломленно понял, что капитан плачет. Не шевелясь, он ждал, что будет дальше.
Но вот плечи гостя перестали вздрагивать, и тогда Кесри спросил:
– Что случилось, каптан-саиб?
Ми поднял еще больше покрасневшие глаза:
– Наверное, ты не знаешь про Кэти… миссис Бернэм…
– Что с ней, сэр?
– Умерла.
– Не может быть!.. – воскликнул Кесри, потрясенный известием. – Как… когда?..
– В шторм она была на корабле, который затонул. Это все, что я знаю.
– Каптан-саиб… я… – Кесри не находил слов, – я не могу…
Ми оборвал его резким жестом.
– Все понятно, не надо ничего говорить. – Он поднял саквояж. – Я тут кое-что тебе принес.
– Мне? – удивился Кесри.
– Да. – Капитан всунул саквояж ему в руки. – Открой.
Чемоданчик был очень тяжел, и Кесри, возясь с замком, услышал, как в нем что-то звякает. Капитан поднес свечу, Кесри заглянул в саквояж и тотчас отвернулся, не веря своим глазам. Затем опять посмотрел и вновь чуть не ослеп от блеска золотых украшений и серебряных монет.
– Что это, каптан-саиб?
– Здесь моя доля трофеев, да еще вчера нам выплатили долги по денежному довольствию. Об остальном не спрашивай.
– Но… я не могу это принять.
– Можешь. Я твой должник.
– Нет, тут гораздо больше. Я в жизни столько не зарабатывал. Не возьму.
Капитан встал.
– Бери, – жестко сказал он. – Я хочу, чтоб это было твоим.
– Но… – начал Кесри.
Ми хлопнул его по плечу:
– Прощай, хавильдар.
– Почему – прощай? – опешил Кесри, но дверь за Ми уже захлопнулась.
Расстроенный его столь резким уходом, Кесри прокручивал в голове последние слова капитана, и они все больше его тревожили. Беспомощный калека, он старался найти способ предотвратить возможное несчастье. Может, обратиться к кому-нибудь из офицеров? Но вряд ли кто ему поверит, если только не выложить всю правду о капитане и миссис Бернэм, что совершенно невозможно. Пожалуй, его сочтут вруном – откуда все это известно простому хавильдару?
Вернулся Маддоу.
– Ты знал о смерти Бернэм-мемсаиб? – спросил Кесри.
– Да, слышал.
– Почему же не сказал мне?
– Я думал, скажу позже, Кесри-джи. Как вы узнали?
– Приходил каптан-саиб…
Если б не мучительная фантомная боль, Кесри отказался бы от медикаментов. Предчувствие дурного было столь острым, что лучше бы ему не спать. Но к ночи он не вытерпел, принял дозу морфия и, одурманенный, провалился в глубокий сон, от которого через пару часов его пробудил Маддоу.
– Кесри-джи! – Великан тряс его за плечо. – Проснитесь!
– Каа хорахелба, что стряслось?
– Понимаете… Ми-саиб…
Кесри сел в кровати и протер глаза, пытаясь разогнать дурман.
– Что с ним?
– Несчастье. Каптан-саиб чистил пистолет. И тот выстрелил.
– Как он? Рана тяжелая?
– Он убит, Кесри-джи.
Цепляясь за руку великана, Кесри попытался выбраться из постели.
– Помоги встать. Мне надо к нему. Я хочу его видеть.
Костыль он еще не освоил, а потому обхватил Маддоу за плечи и запрыгал к офицерским палаткам, где суетились караульные и денщики.
Перед палаткой Ми дорогу преградил сержант из ирландского полка:
– Назад!
– Дай пройти, – сказал Кесри. – Он мой ротный командир.
– Извини, приказано никого не пускать.
Поняв, что с сержантом не сладить, Кесри отвернулся и, вздохнув, пробормотал будто самому себе:
– Абх то вох унке хайн, теперь он не наш, он их.
С помощью Маддоу хавильдар приковылял в свою комнату и рухнул на койку. Хоть морфий еще действовал, сна как не бывало. Вспоминались долгие годы с капитаном, сражения, через которые они вместе прошли. Ужасно горький конец для того, кто достоин солдатской смерти на поле боя. Ради чего истрачены жизни капитана и самого Кесри? Ради пенсии? Наград?
Кесри открыл саквояж и, зачерпнув горсть монет, пропустил их сквозь пальцы: тут много больше положенной ему пенсии.
Внезапно ожгла мысль: сослуживцы капитана, конечно, знают, что давеча тот получил большие деньги, и беспременно станут их искать, а потом, ничего не найдя, затеют расследование.
И что будет, когда саквояж, набитый золотом и серебром, обнаружат у Кесри? Кто поверит, что капитан одарил своего хавильдара таким богатством?
И тогда денежки тю-тю.
Ну уж нет, лучше утопить саквояж в море, чем отдать этим сквалыгам.
Повернувшись на бок, Кесри шепотом окликнул Маддоу:
– Эй, ты не спишь?
– Нет, Кесри-джи. Что, болит? Дать еще лекарства?
– Не надо. Я хочу кое о чем спросить.
– Слушаю, Кесри-джи.
– В тот день, когда пропал мальчишка-флейтист…
– И что?
– Ты же ему помог, верно? Устроил побег, сговорившись с теми китайцами, да?
– Зачем вам это знать? – тихо спросил Маддоу.
– Я вот чего подумал. Может, ты еще разок к ним обратишься и мы с тобой тоже смоемся? Как по-твоему, это возможно?
Через две недели после шторма, 14 июня 1841 года, на Гонконге, захваченном англичанами, состоялся первый земельный аукцион.
Объем торгов был меньше, чем ожидалось, всего пятьдесят участков, каждый со стороной в сто футов, смотрящей на море, и все вдоль Королевской дороги, единственной транспортной артерии острова. Власти заранее уведомили, что расчет будет в фунтах стерлингов. Поскольку испанские доллары еще имели широкое хождение, был установлен твердый обменный курс: за один серебряный доллар давали четыре шиллинга и четыре пенса. Правила предписывали, что начальная цена лота составит десять фунтов, а шаг аукциона – десять шиллингов. Кроме того, всякий был обязан в течение полугода с момента покупки возвести на участке здание стоимостью не менее тысячи долларов, гарантией чего служил залог в пятьсот долларов, внесенный в казну.
Второй том саги-трилогии. В сентябре 1838 года в Индийском океане шхуна «Ибис», перевозившая заключенных и наемных рабочих из Калькутты на Маврикий, попала в самый центр мощного шторма. Роман следует за судьбами людей, угодивших в бурю – не только природную, но и историческую. Некоторых из них шторм и судьба забросили в китайский Кантон, где сосредоточена торговля с иностранцами. Несмотря на усилия китайского императора остановить торговлю опиума, корабли европейцев, курсирующие между Индией и Китаем, по-прежнему доставляют зелье.
Вошедший в Букеровский шорт-лист роман «Маковое море» — это виртуозно выстроенное эпико-романтическое полотно, действие которого разворачивается в период «опиумных войн» между британо-французской коалицией и императорским Китаем. Его величество случай сводит на борту рабовладельческой шхуны обанкротившегося и обесчещенного индийского раджу, американского моряка, молодую француженку и ее сводного брата из Бенгалии, деревенского силача, избежавшую обряда сожжения вдову отставного сипая и даже китайских пиратов.Впервые на русском.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.