Огненный мост - [12]

Вопрос не был адресован кому-то конкретно, но вице-адмирал Седельников поднялся и подтвердил.

– Так точно. За прошедшую неделю мы помогали нашим соседям дважды, когда немецкие армады и отдельные самолеты прорывались к Саратову, к нефтепромыслам, заводам и мосту. Наши дымоустановшики всегда на связи и готовы прикрыть мост и береговые хранилища.

– Это очень хорошо, – согласился Громадин. – Вместе со средствами ПВО, Волжской флотилией, с береговыми батареями и эскадрильями истребителей можно создать на пути к Саратову, а самое главное, к железнодорожному мосту, непроницаемый барьер для вражеских самолетов.

Обсуждение близилось к концу. Пошли уже чистые эмоции, а конструктивные предложения и приказы прозвучали ранее.

Шелестов, как и его товарищи, одетый в армейскую форму, посмотрел на часы. Кажется, ситуация проясняется. Видимо, в этом направлении и предстоит работать группе. Что ж, сейчас представление о ситуации получили. Атаки с воздуха на заводы, на мост отражаются, но участились случаи заброски диверсионных групп. Враг пытается использовать все возможности.

Когда прозвучала команда «встать, смирно», а затем «все свободны», Шелестов одернул гимнастерку, расправил складки под ремнем и повернулся к товарищам:

– Я думаю, что нам придется работать по противодействию диверсионным группам. Платов приказал дожидаться его. Он введет нас в курс дела. Но ситуация ясна. Так что готовьте свои предложения, ребята.

– Вчетвером? – Сосновский улыбнулся снисходительно. – Глупо надеяться на результат в ближайшие полгода. Это как армаду самолетов четырьмя зенитками остановить. Тут система нужна. У них система ПВО, а у нас система розыска должна быть.

– Я думаю, что здесь не все так просто, – покачал головой Буторин. Он пригладил на голове ежик седых волос и добавил задумчиво: – Массовым розыском вполне эффективно занимаются органы НКВД и милиция. Думаю, у нас более конкретное задание.

– Что вы гадаете, как на кофейной гуще? – Коган обвел своих товарищей взглядом. – Всегда не любил делать выводы при недостатке информации. Так недолго в своих рассуждениях уйти далеко в сторону. А у нас с вами, как вы помните, нет права на ошибки. Загремим назад, как несправившиеся, не оправдавшие, так сказать, доверия. Мне вот непонятно другое. Что это наш старший майор, вместо того чтобы поставить задачу, а потом отправить нас примериваться к ситуации, сделал все наоборот. Сначала посадил здесь слушать обо всем, а потом придет и уточнит задачу. Нерационально.

– Ты, Борис, еще не понял, что Платов опытнее нас всех, – констатировал Шелестов. – Если он так поступил, значит, процесс нашей подготовки к операции пойдет эффективнее.

– Не зря же Максим Андреевич два дня сидел на Лубянке с материалами по диверсионным школам, – хмыкнул Соколовский. – Теперь этот ликбез по мерам противодействия. Понятно, что теперь время третьего хода.

– Пожрать бы сейчас, – неожиданно вставил Буторин, когда все в задумчивости замолчали.

– Товарищи командиры! – в дверях появился молодой лейтенант в ладно подогнанной форме и скрипучих новых хромовых сапогах. – Вас просят пройти в комнату 17.

Платов вошел в комнату почти следом за членами группы. Внимательно посмотрев на присутствующих, он, видимо, остался доволен. Шелестов опять отметил, что старший майор умудрялся видеть и внутреннее состояние, настрой человека, его готовность или наличие в нем сомнений. И сейчас Платов понял, что группа в состоянии выполнить задание, нужна лишь вводная команда и несколько консультаций по чисто техническим вопросам. «А ведь правильно, – решил про себя Максим. – Платов добился того, что мы сами почувствовали, осознали ситуацию. И сами внутри, в своей голове, уже наметили пути выполнения задачи. Это самый лучший и надежный путь. Так лучше, чем изнурять человека долгими лекциями и наставлениями».

– Прошу садиться, – коротко бросил Платов и уселся на стул посреди комнаты, дожидаясь, пока группа рассядется на свободные стулья вдоль стены.

Старший майор закинул ногу на ногу, а сверху положил принесенную с собой папку. Открывать он ее не стал, значит, разговор будет коротким. Выдержав небольшую паузу, Платов заговорил:

– Итак, вы знаете из сводок и поняли по итогам совещания, что враг рвется к Нижней Волге, к Каспию и Кавказу. Второй год войны сказывается и на Германии. Ресурсы врага небезграничны. Им нужна нефть. С другой стороны, враг хочет помешать нам своевременно подвозить к линии фронта ресурсы, пополнение, технику. И в данной ситуации, в то время как положение на юге накаляется, очень важным для немцев является уничтожение стратегически важного для этого района железнодорожного моста через Волгу. Уничтожь они сейчас мост – и сорвутся поставки, отодвинутся сроки. И немцы сразу же нанесут удар! Вам понятно, в какой обстановке придется работать? Вражеская агентура активизируется, заброска диверсионных групп в промышленные районы Поволжья и в район Саратовского моста увеличивается.

– Разумеется, наша задача не касается охраны моста, – кивнул Шелестов.

– Разумеется, – согласился Платов. – Нужна информация. Неэффективно ловить каждого в отдельности диверсанта. Нужно знать, где, в каких школах готовят их для заброски в Поволжье, с каких аэродромов взлетают самолеты с парашютистами. Каковы цели, методика диверсии, оснащение. И, что тоже важно, необходимо установить, кто им помогает здесь.