Огненные версты - [31]

5 марта к 16 часам бригада, не встречая особого сопротивления, вышла на рубеж южнее Ямполя. Комкор уточнил нам задачу: к исходу 6 марта овладеть населенным пунктом Скорики.

Я взглянул на карту. До села не более 15—18 километров. Пожалуй, если поднажать, то к ночи достигнем села. Подозвал начальника штаба подполковника Я. М. Баранова.

— Вероятно, успеем, если не застрянем на реке Збруч, — неопределенно сказал офицер.

Мы стали совещаться. Наш разговор прервала неожиданно начавшаяся впереди стрельба. Радист — старший сержант Виктор Колчин — быстро связался с передовым батальоном.

— Головная походная застава попала под сильный огонь артиллерии, один танк подорвался на мине, — доложил капитан В. А. Федоров.

Сведения были очень скупыми, и я поспешил во второй батальон. Разведка бригады установила, что проселочная дорога в сторону населенного пункта Скорики охраняется несколькими закопанными танками, артиллерией и двумя-тремя ротами пехоты.

В бинокль хорошо просматривалась оборона. Вдоль дороги закопаны «тигры», слева и справа установлены пушки с длинными стволами, на опушке леса по вспышкам выстрелов нетрудно было определить окопавшуюся пехоту. Захлебываясь, били пулеметы. То и дело раздавались резкие автоматные очереди, гулко ухали орудийные выстрелы.

Потом послышалась стрельба с севера. Связываюсь с третьим батальоном, шедшим во втором эшелоне. Капитан Маслов взволнованно докладывает:

— Со стороны Ямполя показалась большая колонна немцев. Наши танки их встретили огнем.

Оказалось, что под натиском наших правофланговых соседей немцы спешно оставили Ямполь и откатываются на юг. Но мы успели эту дорогу перерезать. Немцы не приняли боя, их колонна вначале попятилась назад, затем в обход по лощине ушла на запад.

Мы приостановили наступление. Артиллерийский обстрел со стороны противника стих так же внезапно, как и начался. «Надо передохнуть, — решил я. — За ночь что-нибудь придумаем».

Сзади нас слышалась стрельба. Левее тоже раздавались частые артиллерийские выстрелы. Это 61-я Свердловская танковая бригада во взаимодействии с 29-й мотострелковой Унечской бригадой рвалась на юг к Фридриховке — районному центру Каменец-Подольской области.

Командный пункт бригады расположился в небольшой рощице, примыкавшей вплотную к проселочной дороге. Командир саперного взвода лейтенант Лившиц, оглаживая редкие усики, неторопливо говорит:

— Тут ройте, ребята!

Он чертит прутиком на земле замысловатые фигуры, обозначает будущее укрытие от огня противника. Кто-то вонзил лопату в грунт:

— Экая слякоть, липнет, как смола.

— Рой, а не гляди на нее, как на святую, — по голосу узнаю — говорит командир отделения сержант В. М. Щелкунов, бывший молотобоец. Сквозь редкие деревья вижу, как саперы горячо принялись за работу. Только несколько минут тому назад они извлекли мины, ползали по мокрой земле, а сейчас уже роют убежище.

На командный пункт начали подходить командиры подразделений. Федоров, заляпанный с ног до головы грязью, весело балагурит среди офицеров. Он рассказывает о каком-то забавном случае во время форсирования вброд реки Горынь. Весь смысл я не уловил: мы с начальником штаба Я. М. Барановым наносили на карту обстановку. Потом я узнал, что за свое лихачество комбат Федоров чуть ли не поплатился жизнью. Вслед за М. Г. Акиншиным танк комбата перебрался на противоположный берег. Федоров увидел слева орудие и прямым попаданием вывел его из строя. Немцы начали убегать по полю. Капитан мог их расстрелять из пулемета, однако он приказал механику-водителю старшему сержанту Ф. П. Суркову:

— Дави гадов гусеницами.

Старший сержант под стать комбату: горячий, смелый, волевой. Машина быстро начала удаляться в сторону и вдруг застряла в трясине: ни взад, ни вперед. К недвижимому танку поползли фаустники. Федоров смело вступил в поединок. Огнем из пушки и пулемета он в упор расстреливал приближавшихся фашистских солдат. Тогда немцы на прямую наводку выкатили орудие. Капитан В. А. Федоров его не заметил. Благо, оказавшийся рядом экипаж лейтенанта В. Крюкова поспешил на помощь.

Командиры расселись прямо на влажной земле, раскрыли топокарты. Небритые, с воспаленными от бессонницы глазами, они внимательно слушали меня. Я кратко изложил создавшуюся обстановку и предложил на село Скорики идти обходным путем справа. Риск, конечно, но время не ждет. Офицеры со мной согласились, нанесли на карту маршрут и собрались уходить. В это время ко мне подошел командир санитарного взвода капитан Кириллов. Его трудно было узнать. На нем неуклюже сидел изорванный полушубок, из дыр которого виднелись грязные завитки меха. Он с трудом переставил пудовые сапоги, облепленные густым черноземом.

— Каким ветром?

— Едва вас нашел. Санитарная машина застряла, а майор Гой не дает тягача, нас раненые ждут…

— Мне важнее машины с боеприпасами и продуктами, — перебил Гой. — А он лезет со своей санитаркой.

Я понимал, в каком положении находились экипажи нескольких танков майора Гоя, выделенные для помощи застрявшим в грязи автомашинам. Машины, как правило, застревали через каждые 100—200 метров, а порой оказывались в безнадежном положении. Танкисты были рады всем помочь, но не успевали.