Огненные версты - [3]

Ночью мы вынуждены были сменить командный пункт. Еду с комбригом в одной машине, на которой смонтирована полевая радиостанция. Натыкаемся на колонну танков. Комбриг выскочил из машины, подзывает к себе старшего. Оказалось, что эти шесть танков из соседней бригады отстали от своих.

— Танкам следовать за моей машиной, — распорядился Василий Михайлович.

На рассвете заняли оборону на западной окраине деревни Берестовенька. По дороге, прямо по степи шли беженцы, тянулись скрипучие обозы, груженные всяким домашним скарбом, табуны скота. Люди уходили на восток, и, глядя на этот нескончаемый поток, больно становилось на душе. Жаль было детей, женщин, стариков. А чем мы им могли помочь? Словно угадав мои мысли, полковник Баданов сказал:

— Умрем, но рубеж не сдадим.

Наступал удивительный день. Из-за деревьев показалось яркое солнце, на небе ни облачка. К этому времени танки бригады были тщательно замаскированы. Наши танкисты ждали предстоящего боя. А немцы почему-то не появлялись. Что же замышляют враги? Не думают ли они нам преподнести сюрприз?

Комбриг распорядился выслать разведку, но тут же свое решение отменил. В сторону деревни двигалось несколько бронетранспортеров, окрашенных в пестрый цвет. Беженцы, бросая свои вещи, рассыпались по кукурузному полю. Подпустив машины на близкое расстояние, наши танкисты быстро с ними расправились.

Спустя минут двадцать появилось более десяти фашистских танков и несколько крытых брезентами грузовиков с пехотой. Разгорелся бой. Немцы стали теснить наш правый фланг. Комбриг в своем танке помчался туда.

Появление полковника воодушевило бойцов. Но силы были неравными. К вечеру немцам удалось нас оттеснить на несколько сот метров.

Вдоль небольшой речушки мы стали зарывать в землю оставшиеся танки. Однако инженерные работы до конца не удалось произвести: среди ночи начальник связи капитан Д. Ковалев вручил комбригу телеграмму. Бригаде приказано перейти на новый рубеж. Мы вынуждены были оставить деревню Берестовенька.

Во многих еще боях мне бок о бок пришлось воевать с товарищем Бадановым. Весной 1942 года его перевели с повышением, и с тех пор мы не встречались.

В Москву приехали глухой ночью. Я жил в то время на частной квартире на Смоленской площади. С дороги помылись, выпили по кружке чая и легли спать.

Утром чуть рассвет мы с майором Хохловым были уже на ногах. Наспех побрились — и в Главное управление бронетанковых войск. Адрес Баданова дали точный: проживает в гостинице Центрального Дома Советской Армии, в комнате 234. Спешим туда.

Взбегаем на второй этаж, стучимся в дверь. Нам никто не отвечает. Без разрешения входим в комнату. Генерал В. М. Баданов сидит на кровати, просматривает свежие утренние газеты. Отложив в сторону газету, генерал приподнялся:

— А, Фомичев, проходи, проходи. Никак, и Хохлов. Вот так встреча.

Василий Михайлович подошел к нам. Мы обнялись, расцеловались. Генерал заметно постарел, но выглядел бодро. Он был чисто выбрит, в выутюженной форме. Окинув нас пристальным взглядом, командир спросил:

— Каким ветром занесло? — А потом, спохватившись, предложил: — Садитесь, товарищи.

Из-под кровати он достал тощий вещмешок. На стол вывалил несколько кусочков сахара, банку консервов, буханку черствого хлеба:

— Угощайтесь. Сейчас чаю принесут. На другое не рассчитывайте. Рад бы по рюмочке, но фляга пуста.

Мы засиделись. Рассказали генералу, по какому вопросу пришли. Василий Михайлович неожиданно оживился.

— Пойдешь комбригом Челябинской танковой? — и, не дожидаясь ответа, обратился к Хохлову:

— А ты к Фомичеву заместителем по тылу.

Потирая руки, генерал обрадованно сказал:

— На ловца и зверь бежит. Хорошо, ей-ей хорошо. А я кадры подыскивал. Завтра же будет приказ. Готовьтесь.

Но пришлось еще испытать мытарства. Поначалу меня не отпускали. Загоревал я. Девятого или десятого июля меня вызвал сначала мой непосредственный начальник, генерал Хлопов, а затем — в ЦК партии. Беседа была короткой. В руках у меня предписание: я назначен командиром 244-й Челябинской добровольческой танковой бригады.

ЧЕЛЯБИНЦЫ

За мной прислали новенький «виллис». Словоохотливый водитель красноармеец Виктор Дорошевский по секрету сообщил:

— В бригаде люди что надо. На фронт рвутся.

О чем-то он еще говорил, а я мысленно прощался с родной столицей. До свидания, увидимся ли скоро?

В эти дни уже шли кровопролитные бои на Курской земле. Из сводок Совинформбюро знал, что нашей армии приходится нелегко. Враг вновь обрушился со всей силой и пытается взять реванш за Сталинград. Впереди еще бои, бои…

Очнулся на окраине Москвы.

— Стой!

Водитель резко затормозил машину и удивленно вскинул брови.

— С ветерком хотел вас, — виновато сказал он.

— Домой мне надо, чуть ли не позабыл.

Водитель круто разворачивает машину и жмет назад. Указываю ему дорогу. Возле дома почти на ходу выскакиваю из машины и бегом в квартиру. Свой скудный паек оставляю хозяевам. Они ни в какую:

— Вам на фронт, а мы тут как-нибудь обойдемся.

Солнце было в зените, когда мы доехали до сосняка, где временно расположилась бригада. У входа в штаб меня встретил исполняющий обязанности комбрига подполковник В. И. Панфилов.